class="p1">Прослышав о деяниях Тесея, правитель лапифов Пирифой решил с ним подружиться. Проделал он это довольно оригинально: добрался до Марафона, где Тесей держал стадо коров, и увел нескольких. Вскоре Тесей пустился за вором в погоню. Подождав, когда афинский царь окажется рядом, Пирифой остановился, развернулся и протянул ему руку, обещая вернуть коров, да еще заплатить за них столько, сколько ему назначат. Взамен он просил только одного: чтобы Тесей стал его другом.

Тесей рассмеялся изобретательности Пирифоя и пожал протянутую ладонь. С тех пор они были неразлучны и не раз подставляли друг другу плечо. Тесей помогал Пирифою прогнать пьяных кентавров, устроивших дебош на свадьбе Гипподамии. В охоте на Калидонского вепря они тоже участвовали вдвоем. Когда Тесей решил отправиться в город амазонок Фемискиру – посмотреть, как устраивают свою жизнь женщины без мужчин, – само собой разумелось, что Пирифой составит ему компанию.

Они поплыли сперва на север, потом на восток, в Черное море. Дойдя до устья Фермодонта, капитан бесшумно встал на якорь неподалеку от Фемискиры. Тесей с Пирифоем выгребли на лодке на берег и потихоньку пробрались через лес к городу. На его стенах они увидели ходивших дозором амазонок в облегающих штанах и коротких хитонах. Каждая была вооружена луком и копьем, на поясе висел колчан со стрелами. Друзья решили подойти к воротам, бросить оружие и попросить, чтобы их отвели к царице. Просьбу удовлетворили – но амазонки помнили, что случилось в прошлый раз, когда они точно так же провели к своей прежней правительнице другого героя, Геракла. Поэтому с гостей не спускали глаз и наедине с нынешней царицей не оставляли.

Новую правительницу звали так же, как предшественницу, Ипполитой. На ее рыжих волосах сиял золотой венец, на котором были отчеканены олени с закрученными рогами. На широкой шейной гривне из золота и бирюзы изображалась война обезьян с драконами, а на чеканном золотом поясе красовались грифоны. Обнаженные руки украшал сложный перепляс геометрических узоров.

Тесей с Пирифоем расспросили ее о жизни амазонок: как они пасут скот и разводят лошадей, как охотятся, как пашут, сеют и жнут, как готовятся к войнам, как выбирают правительниц, как зачинают детей от мужчин, которые наведываются к ним раз в год. После многочасовой беседы Ипполита встала и попросила Тесея показать ей корабль, на котором они с Пирифоем приплыли. Когда же они дошли до гавани, царица велела охране остаться на берегу, а сама села с гостями в лодку.

– Тесей! – воскликнула она, взойдя на корабль. – Я чувствую, что полюбила тебя. Увези меня в Афины, и я рожу тебе сильных сыновей.

Ошеломленный и вместе с тем очарованный Тесей велел гребцам отчаливать как можно скорее. Оставшиеся на берегу амазонки, не понимая, что происходит, тщетно осыпали корабль стрелами, а потом кинулись к собственным кораблям и понеслись вызволять свою царицу.

{99}

Отцовское проклятие

Стремительные корабли амазонок влетели в афинскую гавань сразу за кораблем Тесея. Как ни уверяла своих подданных Ипполита, что отправилась с Тесеем по собственной воле, они все равно попытались отбить ее у афинян силой. В конце концов, подняв афинское войско, Тесей с Пирифоем отстояли Ипполиту и город. Амазонки вернулись в Фемискиру и выбрали новую правительницу.

Несмотря на все реформы, уравнивающие переселенцев в правах, и на то, что Тесей во всеуслышание заявил о своей любви к Ипполите, афиняне отказывались признавать ее не только царицей, но и законной супругой Тесея: они полагали, что такая женщина ничего, кроме упадка и вырождения, городу не принесет. Несколько лет спустя она скончалась, оставив Тесею сына – Ипполита. Отец, который души в мальчике не чаял, отправил его в Трезен, чтобы Эфра и Питфей растили его так же, как когда-то его самого. Когда закончился его траур по Ипполите, он заключил мирный договор с Девкалионом, унаследовавшим критский трон после своего отца Миноса, и женился на его сестре Федре, которая родила ему еще двоих сыновей.

У Ипполита была склонность к аскетизму, которая с годами только усиливалась. Соблюдая воздержание, он избегал женщин и истово поклонялся Артемиде – настолько, что стал ее любимым спутником. Это его и сгубило. Афродита, оскорбленная тем, что Ипполит не принимает ее дары, решила сжить его со света и стала строить козни. Воспользовавшись его приездом в Афины, она заронила в сердце Федры искру жгучего вожделения. Несколько месяцев спустя, когда Тесей с Федрой наведались в Трезен, Афродита подлила масла в огонь, позаботившись о том, чтобы Ипполит пересекался с женой отца почаще.

Пламя страсти разбушевалось так, что Федра уже не могла ни есть, ни спать. Старая нянька, которую она, выходя замуж, привезла с собой в Афины, начала опасаться за ее жизнь. Дворцовые слуги шептались, что Федра прогневала кого-то из помрачающих разум – Пана, Гекату или Мать богов. Нянька же перебирала иные возможные причины: уж не заглядывается ли Тесей на других женщин? Проверяя эту догадку, она принялась осторожно расспрашивать Федру и мимоходом упомянула Ипполита.

Увидев, что царица млеет и тает от одного звука его имени, нянька мгновенно все поняла: ее хозяйку взяла в оборот богиня куда более опасная, чем Пан или Геката. Из страха за здоровье Федры нянька предложила устроить тайное свидание. Но Федра отказалась: супружеская верность была для нее важнее удовлетворения страсти. Важнее даже собственной жизни. Ну, коли так, сказала нянька, остается одно – прибегнуть к помощи зелья, исцеляющего любовную горячку. Позволит госпожа раздобыть для нее такое? Федра согласилась, и нянька поспешила прочь.

Однако вместо того, чтобы искать зелье, служанка, так хорошо знавшая женщин и так плохо знавшая ту, которую любила больше всех, отправилась прямиком к Ипполиту. Взяв с него клятву молчать о том, что она ему сейчас расскажет, нянька поведала ему о недуге Федры и стала объяснять, как он может облегчить ее страдания.

– Женщины порочны, – не сдерживая отвращения, перебил ее Ипполит. – Они как фальшивые монеты, которые мужчины спихивают друг другу и перебирают в надежде, что среди них отыщется одна – всего одна! – настоящая. А хуже всего умные женщины, которые плетут сеть интриг и обмана вроде той, которой эта критянка собиралась опутать моего отца. Только клятва, которую ты из меня вытянула, не позволяет мне слово в слово повторить ему всю излитую тобой здесь мерзость.

Как раз в это время за дверью проходила Федра. Она услышала почти все из сказанного Ипполитом и поняла, что нянька ее выдала. Отчаянно желая обелить себя и еще отчаяннее – наказать Ипполита за спесивое женоненавистничество, она привязала к запястью письмо к Тесею, в котором сообщила, что Ипполит над ней надругался. А потом повесилась.

Вернувшийся под вечер Тесей с порога услышал безутешные женские рыдания и, бросившись в спальню жены, нашел на кровати ее уже остывшее тело. Он прочитал письмо. Света белого не видя от горя, Тесей ни на миг не допустил, что оно может быть неправдой. Несколькими годами ранее Посейдон в качестве дара пообещал Тесею исполнить три его проклятия, и вот теперь афинский царь в запале попросил повелителя морей убить его сына.

Ипполит, услышав стенания Тесея, поспешил к нему. Как громом пораженный смотрел он на тело мертвой мачехи.

– Что, пришел полюбоваться делом своих рук? – взревел Тесей. – Изобразить праведника перед мертвой женщиной, которая знает правду, и живым человеком, которого ты предал? Прочь из Трезена! Чтобы духу твоего тут не было! Ищи других дураков – которым можно прожужжать все уши про обет, данный Артемиде, и про свою непорочность!

– Отец, я, кажется, догадываюсь, в чем дело. Клянусь тебе, нет на свете мужчины праведнее меня! И задумайся хоть на миг: если бы я и решил вдруг нарушить обет, зачем мне для этого непременно твоя жена? Как будто нет вокруг других женщин, которых я мог бы познать?

– Не морочь мне голову своей софистикой, умные слова тебе не помогут! Убирайся из этого дома, и чтобы в царстве твоего деда тебя больше не видели!

Боги умеют действовать без промедления, когда захотят. Ипполит погнал свою колесницу