деле все начинается уже давно. Лет в девять. Когда Адрия впервые набирается смелости, чтобы дать сдачи школьному хулигану, и с такой злостью пинает его стул, что не рассчитывает силы, – мальчишка буквально переворачивается, приложившись головой о парту. Тогда ее впервые называют дикой, и тогда ее впервые отказываются выслушать. Но именно тогда в глазах остальных Адрия становится угрозой – потенциально опасным элементом, который привлекает внимание, но которого стоит опасаться.

От всех опасных элементов рано или поздно стоит избавиться. И от нее избавляются.

Адрия не оборачивается к Аманде, не смотрит на детектива, только утопает глубже в чернильном нечто, впиваясь ногтями в тонкую кожу ладоней так сильно, чтобы в коем-то веке не отвлечь себя физической болью от боли внутренней, а просто почувствовать боль. Потому что внутри так пусто и холодно, что Адрии ужасно страшно. Страшно, что она не сможет сказать ничего в свое оправдание, потому что многое уже сказали другие. Другие, среди которых она никогда не станет своей, для которых она всегда будет диковинной штучкой – испорченной игрушкой с целой россыпью ярлыков, за которые так удобно дергать.

Шлюха.

Дочь уголовников.

Чокнутая.

Дикая.

Преступница.

Адрия Роудс чужая, и как чужую ее изгоняют прочь, чтобы она никогда больше не смогла почувствовать себя уверенной, будто она сможет выжить без остальных. Не сможет, если они все вместе выступят против. И когда это происходит, Адрия знает, что не справится со всеми. Становится не особо важным, кто именно подкинул в ее сумку пакет, Адрия догадывается, но это не имеет смысла – смысл имеет лишь то, что, как единый живой организм, они все приняли одно решение. Решение уничтожить ее. И, слушая детектива Тернера, Адрия искренне верит, что у них получится.

Глава 39

Тенью петляя по коридорам полицейского участка вслед за Амандой, Адрия молчит. Знает, что должна сказать что-то, но все, что смогла, она крайне скупо и неубедительно уже рассказала на допросе. Потом она долго слушала, как Аманда тихо рассказывала о том, кто воспитывает юную Роудс, и как детектив спрашивал, как так вышло, что семнадцатилетняя девчонка отбилась от рук вместе с пакетом запрещенных веществ в сумке. Он не то чтобы особо удивлен – яблоко от яблони ведь не далеко падает, а яблоня Роудсов червивая от самых корней.

«Вы были в курсе, что у Адрии проблемы?» – спрашивает детектив, и Адрия окатывает его ледяным взглядом.

Был ли хоть кто-то не в курсе, что у нее проблемы? Ведь у таких, как Адрия, проблемы – обязательная часть жизненного сценария. «Чего еще было ожидать?» – вновь иронично и с холодной отрешенностью думает она, прямо посреди разговора замолкая и на все дальнейшие вопросы отвечая лишь «да», «нет», «наверное».

Вырываясь из полицейского участка в свежую прохладу улицы, Адри глубоко, но тихо вздыхает, боясь потревожить сосредоточенное молчание тети своим присутствием. Следуя за Амандой к машине, она мечтает только о том, чтобы пропасть. Не садиться внутрь, не говорить больше ничего, чтобы ее больше не видели.

Но ее замечают, и замечает она – как с другого конца парковки Мартин Лайл быстро приближается, решительно огибая полицейские седаны. Адрия встречает его пустым взглядом, пока тетя скрывается в салоне машины.

– Как ты? – еще за несколько метров до приближения суетливо заговаривает Мартин.

Адрия смотрит на него с непониманием ребенка, которого просят решить логарифмическое уравнение.

– Какая разница? – произносит безэмоционально.

– Они предъявили обвинение? Вы сообщили адвокату?

Адрия улыбается, потому что Лайл похож на персонажа из нелепой детективной драмы, которые крутят по телевизору, и потому что это действительно смешно. Она молчит.

– Адрия, это важно! – Мартин приближается к ней, но она отстраняется от него с холодной небрежностью. Он принимает эти правила и остается на месте. – Что бы ни сказали, тебе нужен адвокат, он поможет сделать все правильно.

Правильно.

Как будто Мартину Лайлу говорить ей о том, как сделать правильно. Человеку, который уронил одну из первых костяшек, просто чтобы вернуть себе уважение приятелей. Иронично, как и все остальное.

– Отвали, Мартин, – сухо бросает Адрия, не находя ни сил, ни желания спорить или бросаться на него с оскалом. Она направляется к машине и скрывается в салоне, оставляя Мартина Лайла одного стоять посреди парковки и думать, что в своей новой роли героя-спасителя он выглядит нелепо. Почти так же нелепо, как Адрия, еще несколько часов назад уверенная, что сможет уделать их всех.

Аманда на водительском сиденье кладет руки на руль и пялится в пустоту долгие минуты. Адрия не решается и не хочет ее отвлекать – в немой тишине салона она ежится от внутреннего холода и молчит. Все слова кажутся кривыми, вычурными, бессмысленными. Адрия ощущает себя похороненной на три метра вниз в глубокое разочарование Аманды – единственного человека, перед которым она, вероятно, и хотела бы оправдаться, но не может. Единственного человека, который верил ей, когда не верили остальные.

Аманда заговаривает первая, по-прежнему не притрагиваясь к ключу зажигания. Голос ее звучит надтреснуто:

– Скажи, – она медлит. – Ты к этому причастна?

Адрия поджимает губы.

Она причастна ко всем тем словам, что уже слышала в свой адрес, на какие провоцировала всех, кто дал сегодня показания. Она причастна к самым громким скандалам в школе. Причастна к буллингу и агрессии, который иной раз путала с защитой и обороной. Причастна к видео, на котором по собственной глупости занимается сексом с парнем, связь с которым не сулила ничего хорошего с самого начала. Она причастна к своим родителям, корням в почве, которая была отравлена с самого начала.

Причастна ли она?

– Не знаю, – Адрия пожимает плечами и отворачивается. Ее ждет суд, который вынесет приговор о ее причастности, а Адрии останется только принять его, потому что в действительности другого выбора у нее нет и никогда не было.

Глава 40

Мартин

Мартин возвращается домой в шестом часу утра.

Его увозят для выяснения обстоятельств вместе с десятком человек, и вместе с ними первые минут сорок он совершенно не понимает, как оказался в полицейском участке и что вообще произошло. В какой момент они все свернули не туда, чтобы оказаться в комнате для допросов?

Впрочем, понятно, что они свернули не туда уже давно.

Мартин избежал одного наказания за видео, избежал второго за разбитое окно бара – сложно перечислить все ситуации, в которых судьба благоволила ему. Судьба или фамилия. Сейчас полицейские задерживают его только потому, что в его доме нашли пакет наркотиков.