– Да, кто гарантирует нам, что эти твари не ворвутся в наши дома?

– И таких печатей, как в Тольдебраль, у нас нет.

– А у нас нет возможностей укрыть в замке всю Пропасть, – парировал Дэмьен.

Морриган оглядела толпу. Пусть на ее голове сейчас не было венца из украшенного рубинами черненого серебра, пусть одна часть отступников считала ее убийцей, а другая – незнакомкой, бывшей охотницей, несправедливо занявшей трон, она все еще оставалась их королевой. И она должна сделать все, чтобы их защитить. Даже столкнувшись с угрозой, которая по силе превосходила их всех.

– Колдуны Дома Блэр обойдут всю Пропасть и нанесут на дома по одной печати. Больше поставить мы не успеем, и я не могу дать гарантию, что мы успеем укрепить дополнительной защитой все дома.

– Они не спали всю ночь, Морриган… – заметила увязавшаяся за ней Джамесина.

– Как все жители Ирландии, – спокойно отозвалась она. – Пусть поспят пару часов. Этого хватит, чтобы продержаться на ногах. Хотя нет. Позовем виталистов, чтобы снимали с колдунов усталость, пока те заняты печатями. Нельзя терять ни минуты – неизвестно, что принесет нам следующая ночь.

«А нормально выспимся только тогда, когда угроза минует».

Если минует.

– Все желающие могут присоединиться…

– Морриган, – криво усмехнулась Джамесина, посылая ей невидимый сигнал.

– Ах, да. – Она повысила голос. – Я приказываю всем виталистам, целителям и охранным колдунам собраться у замка. А так же колдунам хаоса и крови и всем, кто способен наложить даже самую слабую печать.

Призрачные слухачи, появившиеся рядом с Морриган вместе с Ганджу, разослали ее повеление по домам и улицам. Вместо слухов, которыми питались морфо, люди слышали звонкий голос своей королевы.

Морриган отправила на улицы Пропасти целителей, надеясь отыскать людей, которые столкнулись с Кошмарами и мертвыми всадниками, но сумели выжить. Такие, к счастью, нашлись. Им повезло столкнуться с порождениями тьмы прямо накануне рассвета. Те исчезли, не успев завершить начатое.

Выживших – в большинстве своем потерянных и опустошенных – отвели в палаты целителей в Тольдебраль, чтобы понять, как сказалась на них попытка выпить их душу.

Виталисты принялись за работу. Один из них подошел к Морриган. Сковавшее тело напряжение чуть отступило, ослабляющая тело усталость, превращающая конечности в вату и затуманивающая голову, сошла на нет. Даже ощущение песка в глазах, которые пристально всматривались в окна и не знали отдыха уже больше суток, прошло. Морриган глубоко, умиротворенно вздохнула, как человек, который очнулся от долгого, крепкого сна.

И с новыми силами ринулась в безумный круговорот событий.

Самым сложным было понять, в каком порядке запечатывать дома Пропасти. Как не запутаться, какие уже запечатаны, а какие нет? Морриган не обманывалась – даже перед лицом общей угрозы люди будут до последнего тянуть одеяло на себя. Найдется семья, которая с жалобным видом будет настаивать, что никак не может дождаться печати, а те, что нанесены на их стены, уже старые и вот-вот утратят свою силу. Колдуны, в свою очередь, будут слишком измотаны, чтобы проверять, как много энергии осталось в печатях.

Здесь во всем блеске проявила себя Джамесина. Она всегда казалась Морриган хорошим тактиком, и сейчас ее таланты были как нельзя кстати. Охранные рассветные и полуночные колдуны планомерно обходили остров за островом, двигаясь по созданному Джамесиной маршруту, а ведьмы пути отмечали на карте свежезапечатанные дома.

В Тольдебраль Морриган вернулась уже под вечер. Замок заперли, проверив перед этим печати. Королевские колдуны валились с ног от усталости – рассветных виталистов, носителей магии жизни, в Пропасти было немного. А в Кенгьюбери хватало и своих жертв.

– Тебе нужно поспать, – настойчиво сказал Дэмьен.

– В следующей жизни, – пробормотала Морриган.

Рухнула в кресло, на самом деле мечтая забыться мертвецким сном. Поморщилась – не к добру подобные мысли.

В стене напротив, прямо посреди голого камня, пробился зеленый росток. Нахмурившись, она уставилась на него.

– Это еще что такое?

Проследив за ее взглядом, Дэмьен хмыкнул.

– Полагаю, послание от лесных ведьм.

Морриган подала знак Аде, которая вместе с другими рассветными колдунами изучала стены Тольдебраль на предмет ослабевших печатей и наложенных со стороны разрушительных чар. Ведьме-охраннице было не до того, чтобы смущаться из-за близкого присутствия Дэмьена или бросать на него томные и страдальческие взгляды. Протянув руку к ростку, но не касаясь его, Ада постояла так дюжину мгновений.

– Магия светлая. Никакого обмана и примеси полуночных чар, – тихо проговорила она.

Кивнув, Морриган попросила рассветную ведьмочку ослабить защиту небольшого участка стены. Росток исчез и, не прошло и минуты, как камень превратился в стоящее перпендикулярно полу озеро… или же зеркало, поверхность которого обратилась водой.

Водной глади с той стороны коснулись оленьи рога, перевитые тонкими цепочками и лозой – причудливый головной убор предводительниц лесных ведьм. Сначала из стены показались они, и лишь затем – сама Ведающая Мать, прошедшая к ним потаенными тропами.

– Веда! – В голосе Дэмьена при виде старой знакомой было больше беспокойства, нежели радости.

Ее прямое светлое платье до пола с вышивкой по подолу осталось сухим, пусть она и прошла через озеро, не подчиняющееся физическим законам. Ноги лесной ведьмы по обыкновению были босы. Веда мимолетно улыбнулась берсерку, но в глазах застыла тревога.

– Вы знаете, верно?

Ведающая Мать кивнула.

– Вы здесь, чтобы сказать нам, что делать? – старательно пряча надежду, спросила Морриган.

Лесная ведьма устало покачала головой.

– Если бы я знала того, чье могущество соизмеримо Бадо́… Но предпринять что-то необходимо. С каждой ночью она будет становиться только сильней.

Морриган вспомнила души, выпитые Ткачом Кошмаров, и похолодела. Нашествие мертвецов – не просто способ Бадо́ поквитаться с Пропастью и Ирландией за все причиненные ей обиды. Это ее способ стать могущественнее.

Блуждая в своих мыслях, она прослушала вопрос Дэмьена, но по ответу Ведающей Матери поняла, что тот им созвучен.

– Дикая Охота – очередной способ Бадо́ преумножить свою силу. А еще – показать всем, на что она способна.

– Дикая Охота? – нахмурилась Морриган. – Одна из темных тварей сказала, что они – слуа, мертвое воинство Бадо́.

И она пересказала Ведающей Матери услышанное от мертвого всадника.

– Само это торжественное объявление… – Морриган покачала головой. – Судя по всему, от склонности к пафосу и театральности ее не смогло избавить даже пребывание в мире теней.

– Бадо́ хочет, чтобы мы – во всяком случае, те из нас, кто уцелеет – запомнили этот день на века. Чтобы знали, с кем мы имеем дело.

– А еще, чтобы в анналы истории вписали бесчисленные титулы и имена той,