спустя несколько дней – как правило, в Поличке, где зима была настоящая. На этот раз мы решили, что в Сочельник тоже будем вдвоем: сами приготовим праздничный ужин, подарим друг другу подарки, а потом отправимся в пассаж “Альфа”, где брненская богема обычно распевает “Рыбовку”[80], все пьют рождественский пунш и любезны друг с другом, как никогда. А потом мы могли бы пойти на ночную службу в костел Святого Августина на Крави-Горе или в храм Святого Иакова. Нина была бы одета в теплый пуховик, который мы купили ей перед поездкой в Краков, шапку с рожками и рукавицы, но все равно, стоя в костеле, как обычно совала бы руку в тепло моего кармана.

Однако за две недели до Рождества Нина, вернувшись домой, заявила, что у меня зависимость от порно.

Я сидел за компьютером и против обыкновения не вышел встречать ее в прихожую. Появившись на пороге комнаты, Нина произнесла ту самую фразу, как бы подводя итог долгим подсчетам, занимавшим ее в последнее время.

О порнографии мы говорили уже не раз. Нину раздражало, что я смотрю эти видео, и, похоже, она настолько далеко зашла в своих подозрениях, что решила, будто бы, оставшись дома один, я только этим и занимаюсь.

Наверное, тут были замешаны и иные причины. Порой мы корили друг дружку за недостаточную нежность в постели. Мне казалось, что из всех моих девушек Нина наиболее прямолинейна в сексуальном плане, а у нее возникало ощущение, будто я веду себя с ней, как мачо. Сложность состояла в том, что ни один из нас не мог с уверенностью сказать, нравится ему такое поведение партнера или решительно не нравится; последнее, впрочем, точно не было правдой. Нина воплощала сексуальные мечты большинства мужчин благодаря не только тому, как она выглядела, но и тому, как вела себя в постели. У меня, конечно, не было причин исключать себя из этого большинства, но со временем я стал осознавать, что мне чего-то не хватает. Игривости? Нежности? Видимо, Нина тоже чувствовала что-то подобное: ее распаляло, когда я в два счета овладевал ею, ей нравилось, когда я не мог успокоиться, пока ее не трахну, – но одновременно в ней, судя по всему, копилась грусть, чем-то похожая на мою. Мы были нежны друг с другом во время прогулок, ужинов, разговоров – когда угодно, но только не в постели, где мы пожирали один другого, как два каннибала. Мы вставали под водопад, позволяя струям хлестать нас по плечам, мы полностью отдавались на волю природе, которая демонстрировала свою силу и абсолютную власть над нашими телами.

Природе? Похоже, со временем у Нины сложилось ощущение, что дело не в одной лишь природе. Мы стали вести разговоры о порнографии, о стереотипах, об эксплуатации женского тела и тому подобном. Все было бы хорошо, если бы эта оживленная интеллектуальная дискуссия происходила на семинаре по гендерным исследованиям, но мы-то обсуждали взаимоотношения внутри пары.

Все было бы хорошо, если бы речь шла о некоей абстрактной паре, а не о наших с Ниной отношениях.

Когда Нина, вернувшись домой, произнесла ту самую фразу, меня взбесило, что она опять взялась за свое.

– Зависимость? – повторил я обиженно. – И с чего же ты это решила?

– Ты смотришь его безостановочно. Знаешь, что мне это не нравится, и все равно смотришь.

– Я смотрю его не безостановочно, а иногда. Зависимость – это другое. Я что, отменяю встречи с друзьями и забиваю на работу, только чтобы остаться наедине с компьютером? Или, может, потерял к тебе интерес? Мы уже раз десять об этом говорили: почти все хотя бы иногда смотрят порно. По-твоему, у каждого из них теперь зависимость?

– Ты смотришь его слишком часто, – ответила Нина, – и на тебе это сказывается.

– А что, блин, такое “слишком часто”?! Тебе-то откуда знать, как часто я его смотрю? Слушай, может, не будем сегодня об этом?

– Думаю, что будем, – произнесла она спокойным голосом.

В отличие от меня, Нина подготовилась к нашему разговору.

– Тогда для начала объясни мне, чем это тебе так мешает, – заявил я, скрестив руки на груди.

– Оно портит твое восприятие женщин и сексуальности в целом, – пустила Нина в ход свой старый аргумент. – И вообще – это совсем не твое. Взялось непонятно откуда. Не понимаю, зачем ты такое смотришь.

– Зачем смотрю? – переспросил я, удивленно взглянув на Нину. – Нина, ты ведь тоже иногда мастурбируешь, разве нет? Просто у мужиков с фантазией чуть хуже, и им требуется чуть больше зрительной стимуляции – вот они и пялятся на порно. Это приспособление для мастурбации, только и всего. У вас, у женщин, другие приспособления, но я же не говорю, что вибратор портит твое восприятие сексуальности. Порно и вибратор – это просто составляющие сексуальности, и точка.

То, что я говорил, по моим ощущениям, вполне соответствовало действительности, но я все равно был собой недоволен. Недоволен тем, что снова начинаю защищаться и пускаю в ход слова вроде “мужиков” и “у вас, у женщин”.

– Недавно я разговаривала с одним парнем, который изучает зависимость от интернет-порно, – сообщила Нина.

Я закатил глаза, живо представив себе, как она с интересом слушает в бистро болтовню какого-то студента-психолога.

– Он говорил, что ситуация постепенно ухудшается. Еще недавно психологи считали, что зависимость вызывают только некоторые химические соединения…

– Нина, пожалуйста! – взвыл я. – Умоляю! Не надо мне сейчас читать лекцию о поведенческих зависимостях и о том, что с развитием интернета их стало больше. А он говорил тебе об онлайн-играх? О шопинге? О социальных сетях? Остался ли еще хоть кто-нибудь, кто не страдает от зависимости в таком ее широком понимании?

– Я, например, – ответила Нина.

Тут она была права.

– Хорошо, значит, по-твоему, зависимости у тебя нет, – продолжала она. – Что ж, тем проще тебе будет все это прекратить.

Я глубоко вдохнул и выдохнул. Мне вдруг стало ясно: если мы хотим из этого выпутаться, я должен сказать что-то новое и не похожее на те пять реплик, которые первыми приходят мне в голову. Уставившись в пол, я спросил:

– Ради тебя?

– Конечно, не ради меня – ради себя! – отрывисто ответила Нина, а потом, к моему огорчению, еще и повторила: – Я не хочу, чтобы ты что-то делал только ради меня.

– Жаль. Для меня это была бы вполне веская причина, – заметил я разочарованно.

Мне почудилось, будто Нина не запрыгнула со мной в уходящий поезд.

– Только ради тебя я, может, и перестал бы смотреть порно, но зачем мне это делать ради себя? Вот если бы ты была со мной откровенна и вместо того, чтобы беспокоиться о моем восприятии женщин, просто сказала бы, что ревнуешь. Сказала бы, что чувствуешь, будто я тебя обманываю.