— Иди отдохни, «Констебль», — услышал я шепот Ромы, который выполз из блиндажа.

— Что-то ты рано.

Я посмотрел на часы.

— Так я же тебе проиграл полчаса. Ты забыл, что ли?

— Честный ты тип «Абакан», — ответил я с улыбкой. — Ты давай стой тут, а я пойду пробегусь по позициям.

С этого дня, я стал ходить по позициям и ближе знакомиться с личным составом, чтобы понимать, кто из них обладает командирскими или другими талантами. Мои позиции были растянуты примерно на два километра, и поэтому людей постоянно не хватало.

— «Констебль», — замялся Рома, — телефон можешь оставить?

— Не вопрос.

Я улыбнулся и протянул ему телефон.

— Только смотри врага не пропусти. А то убьют тебя и найдут с членом в руке. Неудобно перед пацанами будет.

На рабочих телефонах для поднятия боевого тонуса была закачана порнуха. Человек — такое существо, которое приспосабливается ко всему. Даже в минус двадцать по Цельсию, будучи полностью экипированными, мы умудрялись «передернуть» для разрядки.

«Темная ночь, / только пули свистят по степи, / Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают. / В темную ночь ты, любимая, знаю, не спишь / И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь…», — напевал я песню Марка Бернеса, продвигаясь по траншее. Когда наступала ночь и приходила относительная тишина, можно было снизить градус включенности в происходящее и мысленно расправить крылья памяти, которые уносили меня в прошлое.

Я вспоминал грустное лицо матери и улыбающееся лицо отца. Благодарил Бога за то, что Он дал мне возможность остаться в живых и выполнять возложенную на меня миссию командира ЧВК «Вагнер». Я вспоминал друзей и сопереживание Маринки, когда мы прощались в Москве.

Ночь, несмотря на возможность захода на наши позиции ДРГ — диверсионно-разведывательных групп противника, — была более безопасным временем суток, в которое я мог сконцентрироваться на своих переживаниях. Я ходил по своим позициям от одного поста к другому и разговаривал с «фишкарями».

Подойдя на расстояние, с которого можно было назвать пароль, я выкрикивал его и, дождавшись ответа, подходил ближе. Выйдя на обход, я почувствовал неприятную ноющую боль в правой ноге. По мере того, как я шел дальше, боль усилилась.

— Что за фигня? Нужно показать ногу медикам.

Пацаны, которые были между мной и Женей, были из пополнения и нуждались в поддержке. Я не всех из них знал в лицо, а порой не успевал даже запомнить позывные, как их уже эвакуировали как раненых или погибших. Пробираясь между позициями, расположенными в шахматном порядке, я тихо подкрадывался к ним и проверял бдительность. Была гипотетическая опасность, что они могут принять меня за украинца и оказать сопротивление, но этого не случалось. Так я знакомился с ними, и они были этому рады. Они видели, что командир не отсиживается где-то в безопасном месте, а находится вместе с ними, в траншеях. Это давало бойцам уверенность и спокойствие. По их радостным лицам и предложениям выпить кружку чая я видел, что им нравились мои проверки.

— О, «Констебль» пришел!

— Привет, братва. Заминировали угол, как я вам говорил? Вот там еще пару растяжек поставьте, — давал я наставления и шел дальше.

Единственной группой, которую я не ходил проверять, была группа «Айболита». Я был уверен в Жене, как в себе. Если что-то было нужно, он присылал трассера или выходил на меня по рации.

Перевязки

После обхода мне нравилось прийти на перевязку в подвал к медикам и окунуться в атмосферу домашнего уюта. Печка и приятная компания были сравнимы по ощущениям с посещением ресторана и СПА-салона по карте ВИП! Это конечно не была «война в стиле “лакшери”», про которую рассказывал военный блогер «Админ» с Владленом Татарским, но по местным меркам это был пик роскоши.

Я чувствовал свою важность и заботу о своей персоне. «Талса» осматривал и перевязывал меня. Во время этой процедуры я разговаривал с ним о прошлом и будущем.

Я разогревал себе кашу и пил горячий кофе. Я спокойно закуривал сигарету, не боясь снайпера, и вел светские беседы с присутствующими. Я чувствовал себя членом закрытого английского клуба, а не вонючим окопным черведо. С большим удовольствием я снимал бронежилет и ходил в настоящий туалет, который располагался на втором этаже.

Для меня было не важно, что он не работал и приходилось ходить в него в полной темноте. Сам факт и возможность почувствовать плоды тысячелетий цивилизации, являлись профилактикой ПТСР — посттравматического стрессового расстройства.

— «Талса», глянь, что с ногой. Болит сильно.

— Покажи.

Я снял ботинки и свой утепленный вариант носков и обнаружил травму, которая требовала легкого хирургического вмешательства. Пока «Талса» производил необходимые манипуляции, я рассказывал ему о своей гражданской жизни.

— У меня, в принципе, две основные специальности.

Я торгую мотоциклами и оказываю психологическую помощь людям.

— Ты психолог, как в кино? — удивлялся он. — А зачем?

— Как зачем? Ты же не удивляешься, что есть парикмахеры, или баня, например?

— Нет, — не понимая к чему я клоню, качал головой «Талса».

— Мозг — это такой же орган, который нужно периодически проверять и чистить. Как чистят зубы или моют тело. Понимаешь? Я тот, кто помогает чистить мозги.

— Вот как? — удивлялся он.

«Талса» был таджиком с интеллигентным лицом и умными глазами. Проходя через будни войны, через смерти и ранения бойцов, я начал сближаться и проникаться доверием к тем, кто разделял со мной эти тяготы. Я вышел от медиков и подсел к «Басу», который устроился в кресле у печки и смотрел в пустоту. Рядом разговаривала рация. «Бас», после того как стал командиром эвакуации, стал наводить порядок в своем хозяйстве и выстраивать логистику перемещения живых и мертвых грузов.

— Ты чего не отдыхаешь? Глаза красные.

— Так мои еще в поле. Вернуться — отдохну.

— Как тут у вас вообще обстановка?

— Разбираюсь пока. С сигаретами разбирался тут.

— А в чем проблема? — удивился я. — Вам же выдают.

— Так у меня тут в группах и Вэшники и Кашники. Все пацаны конкретно в поле работают, не отсиживаются. Вэшникам, ты знаешь… ты же и сам Вэшник — окопные выдают по пять тысяч рублей. А сигарет-то вам не положено. А нам, Кашникам, сигареты выдают, а денег не положено, — как школьнику объяснял мне «Бас». — Ну ты сам понимаешь, сигареты — вещь такая… Они быстро заканчиваются. Раньше, как было? Одним сигареты давали, а Вэшники пусть сами покупают за свои деньги. Ну, где