Я понимал, что он говорит про «Антигена», который за неделю успел завоевать себе «авторитет» труса и высокомерной сволочи. Он боялся до такой степени, что не выходил из подвала даже по большому. Испражнялся он исключительно в коробочки и выносил их в ночное время наружу. За все это время он ни разу не вышел с группой хоть на какое-либо задание, предпочитая отсиживаться в подвале и руководить процессами по рации. Я постоянно слышал осторожное подавленное раздражение на его высокомерие со стороны бойцов эвакуации.

— Закусился я тут с ним, когда он тебя подменял и стал гнать пацанов на убой. Я ему говорю: «Ты бы личный пример показал! Вылез бы из подвала сам и попробовал, каково там!». А он мне знаешь что? «Это же зеки! Что ты их жалеешь? Погибнут и хер с ними. Еще пришлют». Гондон, в общем! Конь, сука, деревянный!

— Ясно.

Я с ним был целиком и полностью солидарен и очень злился на «Антигена» за ту мясорубку, что он устроил ночью, бессмысленно гоня пацанов на убой. Но я был пока не в том положении, чтобы высказывать свои мысли по этому поводу.

— Сегодня «Макс» пошел, пострелял немного из ручного пулемета нашего. Хотел пристрелять и в деле его опробовать — так он все его норовит в штурмовики отправить. Что тогда ночью, что сейчас. Я его в Зайцево отправил, чтобы он к тебе попросился. Чувствую я, не сработаемся мы с нашим другом точно. Сам понимаешь…

— Да, я с удовольствием и тебя, и его, к себе заберу. Если скажут.

Когда я пришел в Зайцево, командир дал мне пополнение и поставил меня в известность, что «Макс» проситься ко мне в отделение.

— Говорит, «Антиген» — трус, и он не хочет быть с командиром, который ссыт в бутылочку, срет в коробочку и ни разу с бойцами не вышел ни на одну эвакуацию. Кусок дерьма, говорит, с которым ни он, ни другие не хотят находиться рядом. Потому что он на смерть отправляет людей, даже с ранением. Насрать ему, говорит, — цитировал мне «Крапива» слова «Макса». — Предлагает «Баса» сделать командиром, потому что его люди уважают.

— Как вариант.

— А что с «Антигеном» делать? Ему же нельзя группу доверить. Положит всех, спасая свою жопу!

— Может дать ему участок для реабилитации? — предложил я. — Пусть группу на передке возглавит. Вдруг проявится.

— Хорошая идея, — сказал командир и, повернувшись к «Птице», спросил: — Как думаешь?

— Хорошая… — подтвердил «Птица», глядя на меня.

Командир взял рацию и приказал передать «Антигену», когда он проснется, что ему нужно собрать свои манатки и выдвинуться на передок на позицию, которую ему покажет «Констебль».

Мне нравился наш командир и структура ЧВК «Вагнер» тем, что благодаря обратной связи рядовых бойцов командир, который не справлялся со своими задачами, легко смещался со своей должности без какой-либо волокиты. «Антиген» получил «черную метку» от братвы и был переведен для исправления на острие атаки. У него появилась возможность проявить себя и реабилитировать свое имя и свою честь.

Из некоторых такая возможность делала героев. С этого момента мы стали взаимодействовать по вопросам доставки БК и эвакуации с «Басом».

— А что с «Форелью»?

— С какой форелью? — посмотрел на меня командир удивленно. — Не водится у нас такая рыба. Тебе еще что-то нужно?

— Туалетная бумага и влажные салфетки.

— Сделаем, — ответил командир и приказал выдать необходимое.

Воду на передке мы использовали только для питья. Вода — это тяжелая ноша, которую, как и все остальное, группы эвакуации приносили на собственном горбу. В окопах было необходимо хоть как-то поддерживать гигиену, и влажные салфетки были единственным способом обтирать лицо, руки и ноги. Проблема с ними заключалась в том, что на холоде они замерзали и превращались из влажных салфеток в ледяные.

Я брал несколько салфеток из пачки, засовывал их в целлофановом пакете поближе к телу, и они становились пригодными для использования.

Massacre — резня

На следующий день с самого утра начался обстрел наших позиций. Украинцы стали разбирать угол перед заправкой и пытались выбить нас оттуда. Из-за неминуемых потерь ранеными мне приходилось подтягивать туда новое пополнение. «Вьюга» был повторно ранен и его пришлось эвакуировать. Когда его проносили через мою позицию, я пожал ему руку и поблагодарил за героизм и мужество. Каждый из его ребят был достоин этого ордена, или медали «За отвагу». То же касалось и ребят из группы эвакуации, которые работали не покладая рук. Вынося очередного тяжелого «трехсотого» на носилках, они пробегали мимо нашего блиндажа. Каждый раз я видел, как они появлялись из посадки и бежали по открытой дороге. По лесополосе тащить раненых было безопаснее, но намного сложнее. В тот момент, когда они с носилками выбежали на дорогу и хотели проскочить «открытку», прилетела очередь из АГС. Вокруг них и у них под ногами стали взрываться ВОГи. Один ВОГ попал точно в голову «Калфу». «Калф» мгновенно погиб, а остальные получили ранения разной тяжести.

Мы с Ромкой стали оттаскивать «трехсотых» пацанов в блиндаж и оказывать первую помощь. Благо, ребята были грамотные и сами накладывали себе жгуты и перевязывали друг друга.

«Карма», — подумал я, глядя на «Калфа». Он сам просил оставить его в эвакуации и, несмотря на то что я ему объяснял, что в эвакуации у него шансов выжить меньше, он настаивал на своем.

— «Бас» — «Констеблю». У нас один «двести» и четыре «триста». Один тяжелый. Твою группу расхерачили. Всех.

— Принял. У меня всего пять человек осталось.

— Принял. Своих дам, и Женю попрошу людей прислать. Выдвигайтесь.

Моя позиция, находились в полутора километрах от завода, где они базировались.

«Что можно сделать, чтобы снизить потери в эвакуации? — размышлял я, пока мы их ждали. — Если ждать до темна, то человек может вытечь и погибнуть. Когда у людей тяжелые ранения, то порой счет идет на минуты. А если выносить сразу, как сейчас, то мы подвергаем группу риску. Ничего тут не сделаешь», — пришел я к неутешительному выводу.

Группы эвакуации подвергались еще большему риску, чем штурмовики на передовой. За ними велась постоянная охота с коптеров. Их вычисляли и тут же наводили на них АГС или миномет. Когда ты сидишь в окопе, у тебя есть время открыть ответный огонь, спрятаться и убежать или зарыться в какую-нибудь нору. Когда группа несет раненого, она представляет интересную мишень для врага. Скученность группы эвакуации — это возможность одной гранатой вывести из строя четверых бойцов. Но в