Шрифт:
Закладка:
Айранэ включила ноутбук, но, вместо того чтобы заниматься книгой Анаит, выбрала канал культурных новостей. Вещала старая Азира, про которую Анаит говорила: «Древняя дура, набитая иглами с ядом, главное – ее не трогать».
– Действительно, Буря является продолжением женских ритуальных мистерий, вошедших в наш генетический код, – вещала Азира. – Заметьте, у мужчин нет ничего даже похожего. Мужской транс примитивен. Да, под него может попасть довольно много мужчин, история знает примеры, когда в транс входило до двухсот тысяч одновременно, но что они при этом делали? Просто убивали друг друга! Буря же – это набор сложнейших процессов, в которых участвуют и инстинкты, и генетическая память, и, конечно же, биохимические процессы, уникальные для каждой участницы и суммарно создающие неповторимый слепок именно этой Бури. Да-да, уникальны не только Бури как явление, но и каждая Буря в отдельности! Не бывает двух одинаковых Бурь!
Айранэ остановила трансляцию. Раньше этот канал был рассчитан на высших и на нем говорили совсем другим языком и совсем про другие вещи.
Не было вот этого «женщины лучше, чем мужчины, и вот вам семь причин и восемь доказательств». Да, иногда это словно бы подразумевалось, и Айранэ слегка коробило даже от тонких намеков – но в целом канал можно было смотреть.
А сейчас он испортился, испортился окончательно, видимо, в погоне за числом подписчиков, которых, конечно же, среди малочисленных семей не найти, зато полно в анклавах, на заводах и в фермерских конгломератах.
Айранэ лелеяла надежду, что это все приурочено к выборам и через полгода закончится. Снова начнутся материалы про историю балета, о том, что роднит наш мужской кукольный театр с японским женским театром кабуки.
Ведущие – среди коих иногда проскальзывала и Азира, неглупая, в общем, старушка, – проводили настоящие исторические расследования, с интригой, с глубиной, со ссылками в описании под видео, по которым Айранэ, бывало, ползала еще долго после того, как посмотрела сам материал.
Посерфила немного в поисках своего отравления, но обнаружила, что новость прошла незамеченной. Точнее, на одном провластном портале была заметка в пару коротких абзацев, в которой написали:
«Вступившая в должность заместителя министра культуры по вопросам реконструкции исторических событий Айранэ Волкова в первый день работы почувствовала себя нехорошо, по информации от источников, близких к Волковым, „присутствуют небольшие проблемы с пищеварением“.
На всякий случай врачи прописали ей постельный режим, после окончательного выздоровления новый заместитель министра приступит к своим обязанностям».
Айранэ почувствовала даже некоторое разочарование. Нигде и никто не писал ни про отравление, ни про повесившегося секретаря. Вообще, смерть мужчины в традиционно женском министерстве точно должна была вызвать некоторое шевеление.
Кто-то приложил немалые усилия, чтобы историю не начали обсасывать все подряд, и, скорее всего, этим кем-то была Анаит, которая жесткой рукой вела длинную интригу, а все, что ей мешало, смахивала со стола как не стоящее внимания.
Открыла архив с аудиозаписями, выбрала наугад из середины списка.
ЗАПИСЬ ИЗ АРХИВА АНАИТ
НОМЕР СЕМНАДЦАТЬ
Большинство женщин боятся и не принимают себя полностью, при этом каждая напоминает человека, взявшего в руки обоюдоострый клинок и рискующего пораниться из-за того, что не обучился им владеть.
Блеск – это инструмент, подаренный нам природой, и умеющая им пользоваться женщина никогда не окажется беззащитной, а боящаяся и страдающая от Блеска никогда не будет в безопасности.
– Ну, спасибо, мама, – пробормотала Айранэ. – Очень жизнеутверждающе. Особенно учитывая, что нас с детства учат избегать Блеска и считать его проявлением животной сущности!
Мысль сделать книгу на основе записей Анаит выглядела все менее привлекательно. Прослушав десяток первых записей, Айранэ отобрала из них две, которые выглядели достаточно корректно, и еще две спорные, но, в общем-то, почти нормальные.
При этом предполагалось, что Айранэ отредактирует и расширит эти мысли, но пока основная их часть звучала так, что хотелось просто стереть их и больше не поднимать на эту тему никаких вопросов.
Самое же страшное было в том, что идею с книгой предложила сама Айранэ и отказываться сейчас, когда мама уже все запланировала и рассчитывала издать труд перед выборами, выглядело решительно невозможным.
Сдвинув ноутбук на подставке в сторону, Айранэ выпила лекарство, заела его сухой корочкой – в точности как и рекомендовалось в назначении врача – и легла спать.
Полночи ворочалась. Издалека, со стороны анклава, доносились выстрелы, какой-то смутный шум, словно от далекого прибоя.
Неожиданно захотелось, чтобы кто-то обнял, кто-то свой. Аська, Анаит или даже Володя, хотя муж ночью на женской половине – это что-то совсем уж невероятное.
Айранэ сама не заметила, как от простой мысли об объятиях устремилась к бездне жалости к себе, но, начиная тонуть в ней, осознала происходящее.
Бороться с жалостью к себе проще всего через злость, это Айранэ помнила по тем временам, когда ее убивало некрасивое, не нравящееся ей взрослое женское имя, подаренное родней.
В качестве цели для злости Айранэ, перебрав события последних дней, выбрала дикую, под Блеск которой попал Володя.
Неожиданно хорошо на эту мысль легла и последняя запись от мамы.
Значит, вот как выглядит использование Блеска, с которым ты никогда не будешь беззащитна? Берешь чужого мужика, блестишь и получаешь его с потрохами, а потом идешь спокойно дальше?
Тут мелькнула мысль, что Володя мог сам спровоцировать Блеск. В городе полно низших, ждущих Бури, бо́льшая часть из них на грани, без секса месяц, а то и больше, и, в общем-то, от мужчины многого и не надо – прошел рядом, задел случайно бедром, может, рубашка была расстегнута на лишнюю пуговицу – и всё, взрыв, Блеск, сломанные кости и покалеченные жизни.
Хотя Володя вроде бы особенно не пострадал, а значит, скорее всего, пошел на поводу, не пытался сопротивляться…
Айранэ внутренне возмутилась и почти сразу смутилась, как будто бы она захотела, чтобы мужа покалечили, а сейчас расстраивалась из-за того, что он остался цел.
Для ее засыпающего разумения вопрос был слишком сложным, и она решила обязательно обдумать его завтра утром, на свежую голову.
«Под Блеск попал, ишь! – ворочались мысли в ее голове все медленнее. – Он бы еще в Бурю влез…»
Утром пришла Акейрит, семейный доктор. Высокая, худощавая и подтянутая, лет тридцати, она выглядела холодной и неприступной, но
