— Che c'è? (В чем дело?) — сразу же спросил я. Кто-то должен был ввести меня в курс дела прямо сейчас.

— Садись, figlio (сын), — сказал мой отец. Он откинулся в кресле, углы его лица стали резче, чем обычно. Марко выглядел напряженным, настороженным.

Алессио не встречался со мной взглядом.

Я сел на свободный стул рядом с Алессио. Мне бросилось в глаза, что он крепко сжимает подлокотники, костяшки его пальцев побелели. Мне было известно, что мой отец иногда может быть страшным, как черт, но я мог с ним справиться.

Протянув руку, я коснулся руки Алессио, пытаясь успокоить его. Он просто сидел совершенно неподвижно, застыв, поэтому я повернулся лицом к отцу.

— Папа, позволь мне все объяснить.

— Я буду первым, пожалуйста, — Фаусто подвинул ко мне через стол стеклянный пузырек. — Ты знаешь, что это такое?

— Пуля, — я присмотрелся. Металлические фрагменты.

— Да. Точнее, пуля, которую извлекли из меня четыре года назад.

— Ужасно. Хорошо, какое отношение это имеет ко мне?

— Это имеет отношение к твоему ragazzo(парню).

— Не понимаю, — я взглянул на Алессио, но тот не взглянул на меня в ответ.

— Ты скажешь ему, или я? — Фаусто переключил свое внимание на Алессио.

На щеке Алессио дрогнул мускул и я потерял терпение.

— Madre di dio!( Да боже мой!) Кто-нибудь, скажите уже, какого хрена здесь происходит.

— Контракт на твоего отца? Снайпер на крыши Сидерно? Это был я, — говорит не громко, но отчетливо Алессио.

С моих губ сорвался недоверчивый возглас.

— Это был ты? На крыше? Это значит... — и тут я все понял. Все кусочки головоломки соединились в единую картину, и жесткая правда и суровая реальность тяжестью легла на мои плечи.

Я отдернул пальцы с руки Алессио.

Ужасное ощущение боли в сердце, опустошение, разочарование охватили меня когда я выпрямился. Алессио стрелял в моего отца. Нет, Алессио практически убил моего отца.

Но я не мог в это поверить. Алессио должен был рассказать мне. Мы даже говорили о покушении. Я спал с этим человеком, целовал его и занимался сексом с ним. В конце концов, я доверял ему.

Я отдал ему все.

Секундочку. Чего-то не хватает. Причины, какого-то объяснения. Это был слишком большой секрет, слишком важный, чтобы он не поделился им со мной.

— Мне нужно поговорить с Алессио наедине, — я сжал руки в кулаки, ногти впивались в кожу.

— Ни хрена подобного, — огрызнулся Фаусто. — Я не оставлю тебя с ним наедине.

— Он не причинит мне вреда. Оставь нас, папа.

— Ты можешь быть уверен в своей безопасности, но я — нет. Я не оставлю тебя наедине с этим куском дерьма.

— Ради всего святого, Фаусто. Дай мне эту чертову комнату! — сорвался я.

Я никогда не разговаривал так с отцом. Он бы наказал меня за любой намек на неуважение, еще до того как я покинул бы дом. Но сейчас я совсем не думал об уважении. Сейчас я был готов к разгадке. Необходимо было получить ответы от Алессио. Наедине.

— Мы с Марко будем снаружи, — Фаусто оттолкнулся от стола и встал. Он снял со спинки стула свой пиджак и надел его, поправляя манжеты.

Они ушли, и дверь мягко закрылась.

У меня зазвенело в ушах, когда на меня нахлынули воспоминания. Алессио, преследующий меня на Санторини, стоящий на крыше здания напротив и смотрящий на меня сверху вниз. Точно такая же позиция, как и при убийстве моего отца. Cazzo (блядь), почему я раньше не собрал все воедино?

Потому что я не думал, что он стал бы скрывать от меня что-то подобное.

Я знал, что мой отец был для Алессио просто работой. Большим заработком. Он не знал меня в то время, поэтому я не винил его за то, что он согласился на контракт. Но я винил его за то, что он не рассказал мне об этом.

Сердце болело от предательства, и каждый вдох становился мучительнее предыдущего. Мне не хотелось заводить этот разговор. И не хотел, чтобы он был реальным.

Как, черт возьми, это произошло? Только сегодня утром мы с Алессио смеялись и целовались, остановившись выпить кофе по дороге сюда. Держались за руки, когда я ехал по холмам Сидерно.

Он знал и ничего не сказал.

— Я должен был тебе сказать, — заговорил Алессио первым.

— Значит, это правда, — вырвалось у меня, обида и гнев усилили мой голос.

— Да.

— Почему ты, блядь, не сказал мне?

— Потому что ты бы ушел.

— Вместо этого ты солгал и позволил мне трахнуть тебя, делить с тобой постель, свою жизнь и ты заставил меня... — влюбиться в тебя. Мне удалось сдержать слова, ибо он не заслуживал их.

— Я не лгал, — ответил он.

— Ты эгоистичный кусок дерьма, — встав, я обошел стол, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ты знаешь, что утаивание правды — это то же самое, что солгать. Мы говорили с тобой о покушении! У тебя было много возможностей признаться мне.

— Я не смог, — нахмурив брови он смотрел на меня, шрам на его лице исказился. — Я не хотел потерять тебя.

— И ты надеялся, что я никогда об этом не узнаю.

По крепко стиснутым зубам было ясно, что я прав. Он похоронил этот секрет, думая, что правда никогда не выйдет на свет.

Но ведь я поверил этому человеку. Опустошённый смертью Паоло я доверил свое разбитое и израненное сердце Алессио. Я строил планы, как мы переедем в Испанию и вместе создадим империю.

А он все это время скрывал от меня правду.

— Я был там в тот день, и видел, как пуля угодила в него, — я пронзил его суровым взглядом. Фаусто находился на волосок от смерти. Если бы не военная медицинская подготовка Зио Марко, Фаусто истек бы кровью в машине по дороге в больницу.

— Знаю. Я видел тебя.

— Не сомневаюсь. Сверху, с крыши, — усмехнулся я. — В одиночестве, хладнокровный снайпер не сводящий взгляда