Фаусто медленно открыл ящик стола и поставил на стол стеклянный пузырек. Внутри находилась пуля, которую изготавливали специально для меня.

Нет, это было невозможно.

Я чувствовал, как все, на что я надеялся, о чем мечтал, исчезает, как клубы дыма. Я не мог дышать. Кровь стучала в ушах, и я спокойно ждал, когда гильотина отрубит мне голову.

— Один человек узнал эту пулю. Изготовлена вручную в Германии по точным спецификациям. Твоим спецификациям, Алессандро, — он жестом указал на пузырек.

Я уставился на него, едва моргая. Зачем я пришел сюда с Джулио? Мне следовало знать, что правду не утаишь.

Теперь я потеряю Джулио.

Но Раваццани не закончил. Наклонившись вперед, его голос стал мягким, пронизанным жестокостью.

— Я также знаю, что тебя наняли убить Джулио. Так скажи мне, как человек, который чуть не убил меня и принял заказ на моего сына, может находиться в моем доме? В кругу моей семьи?

Он уже кричал, когда закончил говорить, его ярость была ужасающей.

Я чувствовал, как удушающая петля все сильнее затягивается на горле, мне нечего было терять. Оставалась лишь отстаивать свою правоту.

— Я спас жизнь вашему сыну. С моей помощью он убил сицилийцев, ответственных за взрыв машины. Они приехали в Шотландию, чтобы убить его.

— Ты что stronzo (ублюдок) совсем тупой, раз думаешь, будто это уравновесит чашу весов?

Нет. Я знал, что это непростительно, и я потеряю Джулио, как только он узнает об этом. А это произойдет очень скоро.

— Я наемный убийца. Вы были просто работой, целью, — сказал я. — Ни больше, ни меньше, и я не могу изменить то, что произошло.

— Так почему же ты согласился на убийство моего сына?

На это я не мог ответить. Я все равно сдержу свое слово данное Д'Агостино, хотя он и вынудил меня взять заказ по Джулио. Даже если это больше не принесет мне выгоды.

И неважно, почему. Я преследовал Джулио с намерением убить его. Охотился за ним в разных городах, следил за каждым его шагом. Этого я не мог отрицать.

— У меня были причины, — сказал я.

Фаусто обменялся с Марко ничего не выражающим взглядом. Консильери повернулся ко мне, в его глазах плескалась ненависть.

— Не глупи, и расскажи нам все, снайпер. Включая имя своего заказчика.

— Я никогда не раскрываю личность клиента, — не отступал я.

Момент тянулся. Фаусто и Марко молча наблюдали за мной. Излюбленная тактика ведения допроса, выматывающая противника, но я не собирался сдаваться.

Я сосредоточился на Раваццани и считал свои вдохи, сжал подлокотники кресла, вдавливал пальцы ног в ковер. Концентрация на мелких деталях помогала сохранять спокойствие и уверенность.

Наконец, Раваццани заговорил.

— Мы искали тебя годами, но не нашли. Ты как в воду канул. Потом ты проследил за моим сыном от Малаги до Санторини и Шотландии, а теперь ты здесь, в моем доме. И я должен поверить тебе на слово, что ты не убьешь моего сына и меня? Ты принимаешь нас за дураков?

— Я люблю Джулио. Я скорее отрублю себе руку, чем причиню ему боль.

— Осторожнее, снайпер, — сказал Марко. — Тебя могут попросить пройти именно такое испытание.

Я не сводил глаз с отца Джулио.

— Я люблю его, дон Раваццани. Больше всего на свете.

— Не сомневаюсь. Он ведь наследник огромного состояния, разве не так? Империи, достойной короля.

Дон думал, что я охочусь за Джулио из-за его денег? Я не смог сдержаться и рассмеялся.

— У меня столько денег, что я и за десять жизней все не потрачу. Мне не нужны деньги Джулио.

— И я должен верить всему, что ты говоришь? Человеку, у которого нет преданности, нет верности никому, кроме себя.

— Я предан вашему сыну.

— Да ну? Тогда ты рассказал ему, что чуть не убил меня на улице, когда он стоял в нескольких метрах от меня? — когда я промолчал, он спросил: — Ты хотя бы сказал ему, кто нанял тебя, чтобы убить его?

— Нет, но он знает, что заказ был отменен.

— Отменен, потому что ты его отменил? Или потому, что тот, кто тебя нанял, больше не хотел, чтобы моего сына убили?

— Я не хотел его убивать, а потом в этом отпала необходимость, — я ответил по-своему.

Он с такой силой ударил по столу, что громкий треск раздался, как выстрел.

— Я позволил тебе войти в мой дом, где живет моя жена и дети. А взамен я не получаю ничего, кроме лжи и уверток.

— Mi dispiace, (Прошу прощения) дон Раваццани, но я не могу рассказать вам ничего о своих клиентах. Моя жизнь зависит от моей осторожности.

— Сейчас твоя жизнь зависит от меня.

Угроза сквозила в каждом слове. Я не знал, что сделать или сказать, чтобы он передумал. Боялся, что эта информация станет известна.

— Приведи его сюда, — Раваццани жестом подозвал Марко.

Все мое тело сковал ледяной ужас. Мне хотелось бы надеяться, что Джулио поймет, что он будет снисходителен к моему прошлому, но я реально смотрел на вещи. Для меня важна холодная практичность, а не радуга и желания. Правда разрушила бы все, что у нас было с Джулио.

— Это только навредит вашему сыну. Я люблю его. Мы счастливы вместе. Я буду верен ему до самой смерти, — пока Марко переписывался с Джулио, я не сводил глаз с Раваццани.

— Я не собираюсь хранить секреты от сына. Он заслуживает узнать, что ты за человек. Потом мы вместе решим твою судьбу, — со мрачным лицом сказал Фаусто.

Когда эти зловещие слова повисли в воздухе, мы замолчали. Теперь нам ничего не оставалось делать, кроме как ждать.

Глава 23

Джулио

— Серьезно, какого хрена, Джулио? — жена отца и по совместительству моя близкая подруга смотрела на меня. Мы все еще стояли на террасе.

Я поднял кверху ладони в примирительном жесте.

— Спокойнее, у меня была очень веская причина, по которой я не мог тебе позвонить.

Фрэнки придвинулась ближе и тихо сказала:

— Ты позвонил Зии. Твой отец не знает, но она рассказала мне. Зия не хотела, чтобы я волновалась из-за ребенка.