Руслан вел себя сдержанней, он особых симпатий к цмоку не испытывал. Но даже он вынужден был признать, что Усачев казался честным офицером, вроде как неспособным на предательство. Однако и подчинить нелюдя его уровня не так просто. Что же тогда остается, какой вывод делать?

Кристина в обсуждении вообще не участвовала, она тряслась от ужаса за пропавшую мать.

И только Настя, маленькая Настя, о которой они все время забывали, задала вопрос, который, по идее, должен был появиться у них сразу:

– А с чего вы взяли, что Драгана – полудница?

Этот простой вопрос мгновенно погасил все споры и причитания, заставив остальных повернуться к водянице. На пару секунд воцарилась тишина, которую решилась нарушить Рада:

– Ну-у… она сама сказала?

– А преступницы, конечно же, никогда не врут!

– Ее должны были как-то проверить, я не знаю…

Тут уже Пилигрим вынужден был уточнить:

– Такое невозможно проверить, когда она не использует силу и не принимает свою истинную форму. Мы установили, что она из элементалей огня, для нее сила стихии естественна.

– А нельзя было как-то настоять на проверке? – возмутилась Рада. – Если она изображала добровольное сотрудничество, ей пришлось бы повертеться, выбирая отказ!

– Такие игры с сильными элементалями до добра не доводят, – рассудил Пилигрим. – Да и потом, нам казалось, что это не очень важно. Камера, в которую ее поместили, должна была сдержать кого угодно!

– Ага. Если эту камеру не открыли снаружи… Но это мы уже изменить не можем. Ты нашел что-нибудь в компьютере Усачева?

Пилигрим и сам не заметил, как их разговор оказался на грани очередного бессмысленного спора. Теперь он был благодарен Раде за то, что она помогла этого избежать.

Градстраж кивнул:

– Я получил доступ к базе заключенных, освобожденных из-под стражи. Ледащики обычно получают первый срок достаточно рано, так что у нас могла сохраниться информация…

– Какой неприкрытый расизм, – вздохнула Рада.

– Я бы его с удовольствием не проявлял, если бы нам не нужно было искать ледащика, о котором мы не знаем ровным счетом ничего, – парировал Пилигрим. – Но начать ведь с чего-то нужно! В базе данных обнаружился ледащик, который только-только освободился и вернулся в город. Точнее, «которая». Зовут это чудо Юлия Мирошкина, градстражу ненавидит и не скрывает этого.

– Ледащики бывают девицами? – удивился Руслан.

– Теперь еще и сексизм добавился, – отметила Рада. – Вы так похожи, что вообще не представляю, как вы не стали идеальными напарниками сразу! Я так понимаю, эта Юлия наказание отбыла и может считаться честной нечистью? А подозреваешь ты ее только потому, что она ледащик и раньше совершала преступления?

– Изначально – да, и мне не стыдно, потому что, если она невиновна, мои подозрения ей не навредят. Только вот в ее невиновности я все больше сомневаюсь. Добираясь сюда, я пробил ее по обычной, общей нашей базе. Эта Мирошкина непонятно где. После освобождения она должна была подать сведения о регистрации, но ничего подобного не сделала.

– Как это? – насторожилась толмач. – Но без этого она и на работу не устроится, и проблемы с градстражей наживет…

– Вот именно. Так что либо у нее неприятности, либо она и не собиралась официально устраиваться на работу. И у нас тут объявился достаточно наглый для нападения на градстражу ледащик. Делаем выводы.

– Хорошо, это может быть она, – сдалась Рада. – Но если она непонятно где, да и вообще преступница, как нам ее найти?

– Никак. Но в базе бывших заключенных обычно указываются их ближайшие контакты – как раз для таких случаев. У Юлии Мирошкиной это ее экс-возлюбленный, Евгений Питц.

– Тоже ледащик?

– Волот.

– Ледащик и волот? – поразилась Настя. – Это как вообще? Это же ящерица и огромная мясистая туша!

– Я и среди людей такие пары знаю, – пробурчал Руслан.

– Ну, хватит вам! – возмутилась Рада. – Они наверняка проводили время только в человеческом обличье! Да и вообще, любовь и не такое преодолевает. Вы лучше скажите мне, какой нам толк от этого волота, если он бывший?

– Разберемся на месте. Он при любом раскладе лучшая зацепка, что у нас есть.

Волот в базе данных градстражи тоже был. Но если ледащик вела себя агрессивно и нападала на людей, за что и провела несколько лет в заключении, то Евгений Питц попадался на мелочах и отделывался незначительными сроками. Самое серьезное, что с ним случилось, – пара месяцев в трудовом лагере. Он бы, может, и вовсе вел законопослушную жизнь, но волотам это давалось с трудом. Они искренне верили, что мир изначально принадлежал им, а потом приползли непонятные люди и напридумывали непонятных правил.

Ныне Евгений занимал вовсе не руководящую должность, о которой мечтали все волоты. Он работал на одной из городских строек. Зато там ему наверняка не приходилось утруждаться: даже в человеческом обличье волоты сохраняли большую часть своей выдающейся физической силы. Принимая свой истинный облик, могуществом они легко превзошли бы любого богатыря, однако не обошлось без подвоха: их вес слишком сильно увеличивался, их не каждая дорога выдержала бы, а земля и вовсе утягивала почти сразу.

Стройка располагалась на окраине города – на внушительной площади возводили сразу несколько жилых многоэтажек. Пилигрим, выросший на хуторе в лесу, искренне верил, что это даже слишком похоже на муравейник, чтобы зваться человеческим жильем. Но свое мнение он держал при себе, потому что примерно в таком доме жила Рада.

Евгения Питца они нашли без труда. Не только потому, что в архиве градстражи хранилось его фото, просто все волоты даже в человеческом обличье оставались высокими, не меньше двух метров, и очень массивными. Вот и Евгений напоминал скорее шар, которым здания сносят, чем того, кто эти здания строит.

Для того, чтобы пробраться на стройку, Пилигрим использовал заклинание отвода глаз, а вот волоту позволил увидеть всю группу. К счастью, Евгений как раз отошел от коллег, устроил себе перерыв в тени здания – то ли по графику было положено, то ли просто к работе не рвался.

– Что, сюда теперь детишек нанимают? – нахмурился он.

– Детишки бывают разные, – заметил Пилигрим, демонстрируя волоту знак градстражи. – Мы пришли поговорить о Юлии Мирошкиной.

Ему казалось, что предсказать реакцию Евгения не так уж сложно. Либо волот замкнется в себе, либо начнет хамить, либо с показной вежливостью отчитается, что ему ничего не известно и контакт с бывшей возлюбленной он не поддерживает.

Однако Питц все-таки сумел их удивить: он попытался удрать. Он сорвался с места с поразительной для человека его комплекции прытью, отшвырнул в сторону Пилигрима, и градстраж, к своему стыду, все-таки не удержался на ногах. Волот