«Вопросы не были ужасно сложными. Но они были… ну, например, некоторые касались истории Франции или чего-то в этом роде. Так что вам казалось, что некоторые ответы вы можете знать», – рассказывает Баффетт.

Но оказалось, что большинства ответов они не знали. За половину максимально возможной суммы баллов перевалил лишь Рой Толлес. Он набрал 11 из 20. «Небольшой экзамен» оказался одним из преподавательских приемов Грэма, с помощью которого он хотел проиллюстрировать, что даже в простой на вид игре можно немного смухлевать. Позже Баффетт говорил: «Даже если ты точно знаешь, что умный парень подтасовывает колоду, это не защитит тебе от поражения».

Все оставшееся время встречи Грэм с терпеливым недоумением выслушивал, как прочие обсуждали акции[393]. Вместо этого он предпочел бы и дальше загадывать загадки и сам с воодушевлением решал бы головоломки, участвуя в играх со словами и числами.

Вернувшись из Сан-Диего в Омаху, Баффетт сосредоточился на проблемах партнерства. В некоторых из принадлежащих ему предприятий не все шло гладко. Красноречиво описав в письмах от 1967 года трудности текстильного бизнеса, в 1968 году он больше о них не упоминал. В это время доходы DRC падали из-за Hochschild-Kohn[394]. Но Баффетт не сделал следующего логичного шага, решив не продавать отстающие компании.

Коммерческому инстинкту Уоррена в этой ситуации противостояли другие его черты: страсть коллекционера, потребность нравиться, страх перед конфронтацией.

Некоторые из наблюдателей за Баффеттом были удивлены.

Но все стало ясно, как только были объявлены годовые результаты партнерства. Даже снизив ожидания, Уоррен продолжал превосходить самого себя. Несмотря на обременения, за 12 лет существования партнерство достигло доходности в 31 %, в то время как Доу-Джонс набрал всего 9 %. Запас прочности, на идеи которого всегда настаивал Баффетт, способствовал сильному перевесу в его пользу[395]. Именно благодаря запасу прочности и инвестиционному таланту Баффетта тысяча долларов, вложенная в партнерство, теперь стоила 27 106 долларов. Для сравнения, та же сумма, вложенная в индекс Доу-Джонса, превратилась всего лишь в 2 857. Партнеры Баффетта уже не сомневались, что он всегда сделает больше, чем обещает.

К середине 1968 года Баффетт принял решение отделаться от трудно поддающейся Berkshire Hathaway. Он попытался продать компанию Мангеру и Готтесману, но так и не смог от нее избавиться и был вынужден начать действовать.

Вложение капитала без надежды на доходы было для него смертным грехом. Он велел Кену Чейсу закрыть два подразделения. Тем не менее, он не мог заставить себя прикончить и похоронить этот бизнес окончательно.

Таким образом, у Баффетта было партнерство, владеющее двумя компаниями, из которых одна – National Indemnity – процветала, а другая – Berkshire Hathaway – терпела крах. Еще он держал 80 % холдинговой компании DRC и акции множества других предприятий. К концу 1968 года инвесторы сосредоточились на самых крупных и безопасных брендах. Даже Баффетт начал покупать популярные акции, которые еще были доступны по разумной цене: AT&T, BF Goodrich, Jones & Laughlin Steel. Но прежде всего он продолжал скупать акции Berkshire Hathaway, несмотря на собственное решение больше не покупать плохие предприятия и на то, что текстильный бизнес тонул в болоте.

В это время они с Мангером обнаружили еще одну перспективную компанию Blue Chip Stamps. Они покупали и по отдельности, и совместно. Со временем Blue Chip кардинально изменит карьеру обоих инвесторов.

Blue Chip продавала купоны для маркетинговых акций. Покупатели получали их в розничных магазинах вместе со сдачей и вклеивали в специальные буклеты. Предъявив достаточное количество таких буклетов, можно было купить все, что угодно: от тостера до набора для игры в тетербол.

На самом деле купоны бесплатными не были[396]. Магазины за них платили и делали на товар соответствующую наценку. Национальным лидером в торговле купонами была компания Sperry & Hutchinson. Но в Калифорнии торговые сети вытеснили «Зеленый купон» S&H, создав собственные купоны «Голубая фишка» и продавая их своим сетевым магазинам со скидкой. Blue Chip стала классической монополией.

В 1963 году Министерство юстиции подало иск против Blue Chip за монополизацию бизнеса по продаже купонов в Калифорнии[397]. S&H также подала на конкурента в суд. Когда акции просели, Рик Герин, основавший собственное партнерство Pacific Partners, заметил Blue Chip и указал на нее Мангеру. Баффетт также обратил внимание на компанию.

Баффетт и Мангер решили сделать ставку на то, что Blue Chip выкарабкается.

Им нужна была Blue Chip, потому что у нее была масса свободных денег. Плата за купоны поступала авансом, а призы покупатели забирали намного позднее. Все это время, иногда годы, деньги были в распоряжении Blue Chip. С этой заманчивой концепцией Баффетт впервые столкнулся в случае с GEICO и отчасти именно из-за нее он добивался владения National Indemnity. Страховщики тоже получали премии до наступления страховых случаев. Свободные деньги были у всех видов бизнеса. Банковские депозиты также были их источником. Клиенты часто думают, что банки оказывают им своего рода услугу, храня их деньги в надежном месте. Но средства, помещенные на депозиты, банки выдавали в кредит под максимально возможные проценты. Такой человек, как Баффетт, не мог устоять против возможности инвестировать чужие деньги, оставляя прибыль себе.

Баффетт и его друзья понимали, как выгодно повернуть любую финансовую ситуацию. Если кто-то предлагал им торговые купоны, они думали: «А не лучше ли владеть компанией, которая ими торгует?»

В 1968 году компания Blue Chip приступила к урегулированию исков, поданных против нее[398]. Она смогла выдержать и пережить эту юридическую битву[399].

Партнерство Мангера купило 20 тысяч ее акций, и примерно столько же приобрел Герин. Тем временем у Мангера выработалось такое же собственническое отношение к Blue Chip, какое Баффетт в свое время испытывал к Berkshire Hathaway. Он предостерегал других от ее покупки: «Не стоит покупать Blue Chip», – говорил он[400].

По мере роста рынка Баффетт временно увеличил денежную позицию партнерства до десятков миллионов. Партнерство также приобрело крупные пакеты акций Blue Chip у сетевиков и продолжало покупать до тех пор, пока не стало владеть более 70 тысячами акций. К счастью, закупки производились в основном до урегулирования иска S&H, в противном случае момент был бы неподходящим.

Пока они с Мангером и Герином делали масштабные вложения в Blue Chip, ее стабильно растущие продажи достигли апогея. В это время женская эмансипация набирала силу. Если даме был нужен блендер или набор для фондю, она шла и покупала их, а не возилась ради этого с купонами и буклетами. Баффет