Шрифт:
Закладка:
§ 40. Окончательное изгнание евреев из Франции (1394)
К несчастью для эмигрировавших евреев, они все еще не отказались от надежды возвратиться во Францию, да и короли испытывали неудобства без своих «торговых крепостных». Весконечная война между Англией и Францией требовала огромных расходов, и тут-то евреи особенно понадобились правителям. После поражения при Пуатье и взятия в плен французского короля Иоанна II (1356) королевская семья очутилась в критическом положении: казна была пуста, горожане и сельское население бунтовали (Jacquerie), и страна стояла на краю гибели. Тогда юный дофин Карл V, управлявший государством от имени отца, вступил в переговоры об условиях возвращения евреев с их представителем в Париже, финансистом Манесье де Везу (Manecier de Vesoul). В 1360 г. королевский декрет возвестил, что король с согласия духовенства, высшего и низшего дворянства и горожан разрешает всем евреям вновь селиться во Франции и жить там в течение 20 лет в городах и селах, приобретать землю и дома, заниматься торговлей и ссудой денег. При вступлении в страну каждый глава семейства должен уплатить значительную сумму, а затем ежегодно платить особый налог за каждого члена семьи. Принц из королевского дома граф д’Этамп был назначен общим опекуном и покровителем евреев (gardien general des Juifs), а Maнесье де Везу — генеральным сборщиком (receveur general), доставляющим в казну все подати с французских евреев.
Данные евреям «привилегии» (частью privilegia odiosa, как, например, право взимать высокие проценты по ссудам ради увеличения казенного сбора) могли привлечь во Францию только состоятельных людей. Но и они не были избавлены от унижений. Благодаря проискам духовенства евреев вновь обязали носить отличительный знак на одежде, в форме кружка (rouelle) из красной материи, величиной в большую королевскую печать. Евреям-врачам разрешалось практиковать не иначе как после особого испытания у христианских инструкторов, но потом и это разрешение было отменено. Получая с евреев большие деньги за право жительства, Карл V лично покровительствовал их представителям, приносившим ему эти деньги. Таких представителей было два: упомянутый Манесье в Северной Франции и Денис Кинон в Южной, в Лангедоке. В знак особой милости король освободил от ношения «еврейского кружка» своих генеральных сборщиков, а также верховного раввина Мататию Прованс и, ректора талмудической школы в Париже. По просьбе Кинона он повелел не принуждать лангедокских евреев присутствовать при церковной службе и проповеди миссионеров, «во избежание телесного повреждения» (за свою «душу» невольные слушатели, очевидно, не боялись). Однако «ненавистные привилегии» делали свое дело. Внося в казну огромные, подчас непосильные налоги, занимавшиеся ссудой денег евреи, в свою очередь, притесняли своих должников, взимая с них большие проценты. Поднялись жалобы против ростовщиков. В Париже на них жаловались прокутившиеся члены дворянских семейств, задолжавшие у евреев и желавшие избавиться от надоедливых кредиторов. Король уже намеревался расторгнуть договор с евреями, но не исполнил своего намерения, удовлетворившись солидным выкупом (1368).
В 1380 году истек двадцатилетний срок, на который евреи допущены были во Францию. Вступивший в этом году на престол Карл VI продлил время пребывания евреев в стране и подтвердил их «привилегии», конечно, в обмен на очень крупную податную сумму. Но «еврейской добычи» было недостаточно для удовлетворения всех потребностей фиска, и тяжесть налогов чувствовало также христианское население. Ожидание льгот от нового короля не оправдалось, и это вызвало бунт в Париже. Горожане требовали облегчения специальных налогов, а примешавшаяся к толпе группа дворян домогалась изгнания своих еврейских кредиторов. Разграбив казначейство, толпа бросилась в еврейский квартал, расхитила имущество в домах, разорвала векселя у ростовщиков и забрала у них залоги; попадавшихся взрослых евреев убивали, а детей уводили для крещения. После прекращения погрома король приказал парижскому градоначальнику (prevot) вернуть имущество ограбленным и похищенных детей родителям, но немногие, говорит французский летописец, этому подчинились. Через два года, во время нового бунта (Maillotins), возмутившаяся толпа в Париже и других городах избивала чиновников, сборщиков податей и евреев. Многие евреи покинули Париж, другие для спасения жизни согласились принять крещение (1382).
С тех пор агитация против евреев не прекращалась. Вся еврейская масса должна была отвечать за грехи ростовщиков из ее среды. Народ смешивал таких ростовщиков с королевскими сборщиками податей, ибо фактически они «работали» в пользу королевской казны. Когда неисправные должники из христиан подвергались аресту по настоянию еврейских кредиторов, поднимались вопли негодования. Сами кредиторы жаловались королю на полное свое разорение. Представители парижской общины заявили, что без помощи своих соплеменников из Лангедока они не были бы в состоянии уплатить свои подати в казну (1387). Между тем христианское духовенство возбуждало народ против «неверных» по следующему случаю. Во время погромов один богатый еврей Денис Машо принял крещение, но затем раскаялся и, чтобы вернуться к своей прежней религии, скрылся из Парижа. Разнесся слух, что евреи содействовали бегству Машо. Обвиненные в этом пособничестве, семь почетных представителей парижской общины были приговорены к сожжению. Этот жестокий приговор суда, состоявшего из чиновников и священников, был смягчен парламентом, который постановил наказать виновных розгами три субботы подряд, на трех площадях Парижа, и держать их в заточении до возвращения отступника Машо (апрель 1394). Этот случай ухудшил положение.
Через полгода после этого происшествия Карл VI издал декрет об изгнании последнего остатка еврейского населения из всех королевских областей Франции (17 сентября 1394). Король, говорится в этом декрете, узнал от достоверных людей, что многие жалуются на проступки евреев против святой веры и на злоупотребление данными им привилегиями, а потому решил впредь безусловно запретить им жительство во всех коронных областях Франции, как северных, так и южных. До 3 ноября евреям дан был срок покончить свои дела; взыскать долги и распродать свое имущество. В конце 1394 года тысячи еврейских семейств снова покинули страну, где алчность правителей, фанатизм духовенства и грубое суеверие масс довели их до социального рабства, до необходимости вечно дрожать за свое существование. Некоторые города и владельцы поместий хотели оставить у себя евреев, но были вынуждены
