Каним вцепился рукой-лапой в стальную пластину на плече Маркуса – доспехи заскрипели под его хваткой. Маркус сцепил зубы в усилии, не повреждая льда, придать земле водяную текучесть. Он удерживал вокруг себя и канима немного свободного пространства, в котором Ша пришлось скрючиться едва ли не вдвое. И остро ощущал на загривке горячее, трудное дыхание канима.

– Спокойно, – сказал он. – Все хорошо.

Ша проворчал:

– Сколько нам добираться до Кхрала?

– Зависит от того, какая между нами земля, – покачал головой Маркус. – С рыхлой просто. А если попадется много камня, будет сложней.

– Так начинай.

– Уже начал.

В тесной темноте послышалось задумчивое рычание Ша.

– Мы не движемся.

– Мы – нет, – согласился Маркус, – а вот земля вокруг нас движется и уносит нас с собой. – Он прерывисто вдохнул. Пятнадцать лет не занимался созданием тоннелей и успел забыть, какой это тяжкий труд. А может, просто состарился. – Мне нужно сосредоточиться.

Ша ничем не выразил согласия, а просто замолчал.

Во́роны, как хорошо работать с профессионалом!

В земле между ними и кораблем Кхрала попадалось немало валунов, оставленных давно отступившим ледником. Они, верно, вытаяли изо льда и погрузились в размокшую землю. Маркус их огибал. Можно было пробиться и напрямик, но заклинать камень в десятки раз труднее, чем землю. И Маркус прикинул, что, даже вдвое удлинив путь, сбережет силы – хотя и жаль было терять время. На то, чтобы достичь цели, ушло почти двадцать минут, что укладывалось в расчетный срок, но едва-едва.

Сквозь слой льда на поверхности он не чувствовал самого корабля, зато легко уловил давление его тяжести, передававшееся через лед на почву. Он провел тоннель к корме и медленно начал пробиваться наверх. В земляном пузыре резко похолодало, земля на выгнутом куполе сменилась грязным льдом.

Нельзя было просто пробить лед над собой. На борту все услышали бы хруст ломающейся льдины. Теперь настала очередь Ша. Тот достал из чехла на поясе кривое лезвие в форме полумесяца, только с рукоятью посредине между острыми концами. На лезвии выступали пилообразные зубцы, и каним стал пилить размашистыми, резкими движениями от плеча. Ему не потребовалось и минуты, чтобы прорезать во льду отверстие, достаточное для обоих. Вырезанный ледяной круг провалился внутрь, открыв нависшую корму канимского корабля, всю в черных пятнах.

Пока каним заботливо убирал свой удивительный нож, Маркус выпрямился, приложил к деревянному корпусу ладонь и призвал лесную фурию – Этана. Когда фурия внедрилась в борт корабля, Маркусу передалось восприятие ею всей конструкции. Шпангоутам, конечно, приходилось туго, и повсюду чувствовался след недавней тяжкой работы фурий. Превосходно. Тут затеряется любой след их более осторожного вмешательства.

Маркус еле слышно обратился к Этану, напряг волю, и доски борта вдруг стянулись и вспучились, словно внезапно открывшийся рот. Ша наблюдал это, щуря глаза, потом коротко кивнул и пролез в отверстие. Маркус выждал, не поднимется ли тревога. Не услышав ни звука, он тоже пролез в дыру и оказался в глубокой тьме грузового трюма.

Ша встал ровно посередине трюма, надежно утвердился там и отсчитал несколько быстрых бесшумных шагов в сторону кормы. Повернув под прямым углом вправо, он сделал еще два шага, после чего дотянулся пальцами до потолка. И оглянулся на Маркуса, проверяя, заметил ли алеранец место.

Кивнув, Маркус передвинулся на указанную ему точку. Ша сцепил руки в замок, устроив ему стремя. Опершись на него ногой, Маркус легко взлетел вверх – так, что мог теперь достать до по-канимски высокого потолка. Он сосредоточился на настиле, прищурился и резко развел руки, заставив тонкие дощечки палубы разойтись, как до того – обшивку борта. Едва открылась дыра, Ша напрягся, подкинул его, и Маркус стрелой вылетел наружу. В ноздри ударил запах гнилой крови и канимского мускуса. Он приземлился на одно колено, быстро сориентировался, отыскав взглядом худого рыжеватого канима, который сидел на ляжках перед раскатанными на низком столике пергаментными свитками. Кхрал.

В два коротких шага Маркус оказался рядом и ударил его всем телом, противопоставив канимской силе внезапность и набранную скорость. Клыки ритуалиста пробороздили ему лицо, но он уже ударил кулаком снизу вверх, захлопнув грозную пасть Кхрала прежде, чем тот успел испустить крик.

Отрезанный от земли окружающим деревом, Маркус не мог снова почерпнуть силы у Ваммы, и в схватке со взрослым канимом неизбежно должен был проиграть. Он в спешке нанес Кхралу сильный удар по горлу. Убить такой удар никак не мог, зато предотвратил новую попытку позвать на помощь. Каним, захрипев, ухватил Маркуса за доспехи и швырнул через всю каюту.

Дико озираясь, ритуалист нашел взглядом кожаный кошель, какой все они носили при себе. Кошель висел на стене. Каним ринулся к нему.

Маркус поднял руку, как бы маня кого-то к себе, чем привел в движение Этана. Колышек, на котором висел кошель, задрожал и сбросил петлю. Кожаный кошель, хлюпнув, ударился об пол, забрызгав стену каплями крови.

Через маленькое отверстие в полу, как угорь из своей норы, выбрался Ша. Он одним прыжком перелетел через каюту и приземлился на сопротивляющегося Кхрала. Руки Ша взметнулись вверх, и глаза ритуалиста выпучились еще больше, когда кожаный шнурок туго стянул ему горло. Сбив врага с ног, Ша откинулся назад, затягивая удавку.

Маркус шагнул к стене, чтобы вернуть кошель на место. Коснувшись дерева, он уговорил Этана заставить доски втянуть в себя клейкие брызги крови, утопить их в древесине так, чтобы ни следа не осталось на поверхности. И обернулся к Ша, который не ослаблял удавки, хотя Кхрал уже несколько секунд как перестал шевелиться.

Видя, что Маркус закончил, Ша осмотрел деревянную стену, уважительно кивнул и перекрутил свой шнурок, чтобы удерживать удавку одной рукой. А потом, как лодочник крюком, подтянул бесчувственного ритуалиста к отверстию в полу и бесшумно нырнул в трюм. Маркус, сверяясь с показаниями памяти, поправил несколько свитков светлой тонкой кожи на столе – чтобы лежали в точности так, как до их появления. Затем проверил дверь, убедился, что она на засове, и наконец вернулся, откуда пришел.

Он улыбался. Ни один ритуалист не угадает, как это проделано. Он уже собирался спуститься, когда на глаза попалась койка Кхрала – и он уставился на нее, каменея от ужаса.

Койка была укрыта тяжелым меховым одеялом. Мгновение Маркус соображал, какому зверю могла принадлежать эта пестрая, пятнистая лоскутная шкура. А потом понял.

Мерзкое одеяло было сшито из сотен человеческих скальпов. На многих были тонкие волосы, такие не могли принадлежать взрослому. Да и сами скальпы