— Грамотно говоришь, Петер! Итак, твоя задача — находится при посольствах, сидеть тихо, незаметно и внимательно слушать. Особенно нас интересует посол Франции Нуланс, постарайся быть к нему поближе, всё-таки твой отец — француз! — Кедров хлопнул Лапиньша по плечу и расхохотался.

— Я должен только наблюдать?

— Наблюдать и докладывать. Для убедительности мы покажем им тебя с хорошей стороны. Да, чуть не забыл, в России в пансионате тебе дали новую фамилию — Лапин, вместо трудно произносимой французской фамилии Лапайне. Но ты, всегда помнил что твой отец француз и гордился этим.

На вопросы о Балканах отвечай сухо, мол, не помню, много лет не был на родине. Австрийцев, и особенно венгров, ты ненавидишь, они поработили землю твоей матери.

В ночь перед отъездом посольств новоиспеченный комиссар Лапин появился на вокзале с полуротой солдат. Они окружили поезд и постарались наделать как можно больше шума. Все шло как надо, подвернулся какой-то французик, которого сначала арестовали, но потом комиссар Лапин, как и было задумано, быстро разобравшись в ситуации, его немедленно отпустил. Француз оказался третьим секретарем посольства де Робиеном. Тропинка в вагон Нуланса была протоптана.

Всю дорогу до Архангельска Лапин пытался вызвать на откровенную беседу кого-нибудь из служащих посольства, но те, не доверяя комиссару, были не разговорчивы. В Архангельске, когда местный Совет в нерешительности размышлял: позволить дипломатам уехать или задержать их здесь, он довел до архангельских товарищей директиву Кедрова — иностранцев отпустить и предоставить им для охраны вооруженный пушкой рыболовецкий траулер. И сам вызвался сопровождать дипломатов.

Послы были в восторге от этой охраны. Она давала хотя бы моральное спокойствие, защитить от немецких подлодок траулер не мог. Лапин отказался плыть на траулере, хотя так было безопаснее, он предпочел общество посла Нуланса.

Всю дорогу Петер беседовал с мадам Нуланс, знакомил французского посла с историей своей выдуманной жизни. Секретарь посольства де Робиен, освобожденный в Вологде по приказу комиссара Лапина, скрепя сердце, вынужден был терпеть его общество. Охранная грамота, данная комиссару дуайеном дипкорпуса послом Френсисом еще в Вологде, обеспечивала ему иммунитет от преследования.

Путешествие по Белому морю закончилось успешно, и Лапин вместе с дипломатами сошел на берег в Кандалакше. Для него это была уже вражеская территория. Петер бродил по пристани, сколоченной большими скобами из круглых бревен, рассматривал окрестности. Повсюду, куда ни кинь взгляд, были штабеля леса, связанные в огромные десятины[23]. По берегу рассредоточены накрытые брезентом грузы.

Особое внимание комиссара привлекла британская артиллерийская батарея, расположенная на возвышении и контролировавшая вход и выход из бухты. Он внимательно осмотрел подступы к ней, запомнил расположение орудий. Батареей командовал английский морской офицер. Он изнывал от безделья в этом отдаленном от цивилизации уголке и проводил свободное время на рыбалке.

Иногда офицеры развлекали себя спортивным спуском на плотах по бурному течению реки Кандалакши, лавируя с помощью шеста между бурунов и подводных камней.

Лапин, увидев это, покачал головой. Так бездумно рисковать жизнью в поединке с природой он бы ни за что не решился, другое дело — умереть за свободу трудового народа.

Кстати, народ, кажется, был рад приходу англичан. Местные рыбаки выменивали у британцев сухари, предлагая взамен сёмгу и форель. Бабы и дети толпились возле палаток оккупантов, наблюдая за развлечениями иноземных солдат, слушая их песни и музыку. Англичане фотографировали местных жителей. Им были в диковинку их армяки и сарафаны.

— Ведут себя, как с неграми в Южной Африке, — пожаловался Лапин командиру траулера.

— Вся правда, товарищ комиссар, а эти, тоже мне хороши, стоят, позируют, за муку и тушенку продали пролетарскую солидарность.

— Откуда здесь сознательность? — посетовал Лапин. — Охотники и рыбаки — это не пролетариат и даже не крестьянство, это промысловое сословие, мелкие собственники, буржуазные прихвостни!

— Правильно говорите, товарищ комиссар! — поддакнул капитан траулера. — Когда же мы уйдем отсюда?

— Я обещал до второго августа оставаться в Кандалакше.

— Почему? Мы выполнили свою работу, проводили их через Белое море, можем идти назад.

— Пока не можем, я должен здесь кое-что выяснить.

— Ну, тогда я уйду сам!

— Под трибунал захотел? — поднял голос Лапин.

— Так нет же мочи глядеть, как эти англичане русскую рыбу жрут.

— Погоди, дай срок, выметем их отсюда поганой метлой!

В тот же день комиссар Лапин пришел в каюту посла Нуланса на чай. Французы по-прежнему занимали предоставленное им в Архангельске судно и не торопились его освобождать.

— Скажите, господин посол, а куда исчезли ваши коллеги, господа Френсис и Линдлей?

— Они поехали в Мурманск по делам.

— В гости к генералу Пулю?

— Как Вам будет угодно, мы не обязаны отчитываться перед Вами за каждый наш шаг, тем более что эту территорию ваше правительство не контролирует.

— Здесь власть представляет Мурманский совет и, насколько я знаю, союзники прибыли по его приглашению.

— Союзники здесь на вполне официальных условиях, помогают охранять Мурманскую железную дорогу от белых финнов. По этому поводу есть соглашение с Мурманским Советом.

— В Совете окопались скрытые контрреволюционеры, председатель Совета Юрьев признан врагом трудового народа, — заметил Лапин.

— Это не наша забота, это ваши внутренние дела, в которые союзники не вмешиваются.

— Не вмешиваются? — Лапин выглядел очень удивленным. — А по-моему, союзники активно поддерживают любые контрреволюционные элементы! Товарищ Кедров немало арестовал в Архангельске этой контры, на допросе многие, спасая свою шкуру, признались, что действовали по указке союзников.

— Я не понимаю, о чем Вы? — равнодушно пожал плечами Нуланс.

За окном раздался выстрел со стороны британской батареи.

— Непорядок, — протянул Нуланс, — но английская артиллерия, как видно, начеку.

— Случайный выстрел, — заметил Лапин, — бывает.

— Да нет, господин комиссар, это не случайный выстрел!

Граф де Робиен встал из-за стола и вышел из каюты. Через четверть часа он вернулся, снова сел за стол, приказал прислуге подать чай и, отхлебнув пару, глотков сказал.

— Траулер пытался уйти в море.

— Как? — изумился комиссар Лапин. — По какому праву?

— Капитан траулера арестован и сейчас его допрашивают англичане. Будьте уверены, они сумеют узнать правду.