Поезд набирал ход. На станции слуге сказали, что завтра они обязательно доберутся до Архангельска, и он поспешил разнести эту новость всем пассажирам посольского вагона.

— Боже мой, как я хочу в Америку, — мечтательно говорил Джордан, — надеюсь, наши приключения в большевистском аду закончились.

В пятницу 27 июля утром дипломатический поезд прибыл в Архангельск. К огромному удивлению послов на выходе их встречал духовой оркестр.

— Совсем как в старые времена, — улыбнулся Филип. В других местах их с оркестром не встречали.

— Кто распорядился насчет музыки? — спросил он проходящего железнодорожника.

— Так никто, заведено эдак, поезда встречают с оркестром.

— Какой приветливый город, — снова улыбнулся Филип.

На перроне выстроилась внушительная делегация. В числе встречающих были все консулы стран Антанты в Архангельске, местное большевистское руководство и ответственные товарищи из Москвы. После приветствия представитель большевиков заявил, что судно для дипломатов готово, оно стоит на рейде Двины и они могут немедленно отправляться, куда захотят.

— У нас есть предписание вас не задерживать, — сказал представитель Архангельского Совета.

— Позвольте, — возразил Френсис, — вы что, нас выпроваживаете?

— Выполняем указание Москвы.

— Нам никто не может указывать, мы представители суверенных держав, союзники России, и будем находится в стране столько, сколько скажут наши правительства, — важно заметил Френсис.

— У нас нет других указаний, кроме тех, чтобы предоставить вам судно.

— Нас в поезде больше 150 человек, включая прислугу, — вступил в разговор Нуланс, — этот пароход явно недостаточен для такого количества людей, к тому же у нас много багажа.

— Мы дадим вам еще судно.

Оба посла переглянулись и, не сговариваясь, ответили.

— Мы никуда не поедем.

— Почему?

— Не имеем полномочий покидать Россию. Благодаря господину Радеку мы около трех недель были лишены возможности телеграфировать правительствам. Мы требуем, чтобы нам разрешили связаться с нашими странами и получить указания.

— Невозможно, никаких указаний на этот счет не поступало.

— Так свяжитесь с Москвой и получите свои указания! Ленин, Троцкий, Чичерин или еще кто должны ответить!

— Мы не поедем еще и потому, — совсем некстати включился в разговор Нуланс, — что в Белом море дежурят немецкие подводные лодки, и вы хотите подставить этот корабль под их торпеды. Ничего не выйдет, мы требуем эскортное сопровождение!

— Где же мы всё это возьмем? — недоуменно развел руками представитель большевиков.

— Где хотите, без сопровождения боевых кораблей мы не двинемся с места.

— Позвольте нам телеграфировать в Кандалакшу, — спросил Линдлей, — за нами пришлют миноносец сопровождения.

— Британский флот и так позволяет себе слишком многое, если военные корабли Англии появятся на подступах к Архангельску, мы откроем огонь, — ответил кто-то из большевистской делегации.

— Хорошо, — сказал Френсис, — какое решение принимаем? Телеграфируем правительствам и ждем ответ?

— Вы ждете наш ответ, а мы телеграфируем в Москву и получим там разъяснение, — надменно ответил представитель Совета, — мне надоело это препирательство, поедем — не поедем. Ждите!

Большевистская делегация взошла на катер и переправилась на другую строну реки непосредственно в город. Дипломаты в растерянности остались на станции.

— Какого черта Вы полезли с этими подводными лодками, господин посол, — обрушился на Нуланса Френсис, — я дуайен дипкорпуса, и позвольте мне решать общие задачи.

— Я высказал свою точку зрения, мы же не хотим быть потопленными на этой старой посудине, когда до победы над германцами осталось совсем немного.

— Осторожность — мать успеха, — заметил Линдлей, — хотя, конечно, отказавшись ехать, мы сами себя поставили весьма в щекотливое положение. Могу доложить, что для этих людей все мы — контра, буржуазия, которую надо пускать в расход. Посмотрите, представитель едва сдерживался, чтобы не отдать приказ о нашем аресте. Хорошо, что в здесь нет товарища Виноградова, я с ним имел разговор в начале июля. Он бы не сомневался, что делать! Я считаю, что мы должны соглашаться и уезжать отсюда.

— Хорошо, — сказал Френсис, — но где большевики? Они оставили только караул, как будто мы отсюда — с края земли можем куда-то деваться.

— По-моему, мы в ловушке, — заметил Линдлей. — Я вижу на рейде британский торговый флаг, надо связаться с капитаном этого судна, может быть, нам придется воспользоваться его услугами.

— Он будет нам подчиняться?

— Разумеется, на то я и поверенный в делах.

— Разрешите доложить, — в разговор вмешался американский консул в Архангельске Феликс Коул, — я поддерживаю идею о немедленном отъезде, обстановка в городе очень сложная, большевики ожидают восстания. В Архангельске много офицеров, говорят, есть представители Учредительного собрания, все они агитируют против большевиков.

— Да, да, — закивал Френсис, — наверное, это правда и подумал: «Значит, Чайковский добрался благополучно и избежал ареста. Какой молодец!»

— По-моему, все ясно, — сказал Нуланс, — надо ждать возвращения большевиков.

Дипломаты разошлись по вагонам. Ожидать возобновления переговоров пришлось более суток. Всё это время представители власти загружали телеграф переговорами, не догадываясь, что служащие передающего узла сочувствуют союзникам и через надежных людей делятся с ними информацией. В конце концов, содержание московских телеграмм, предписывающих принять меры к задержанию послов на территории, подконтрольной Советской власти, стало известно и самим дипломатам.

— Надо немедленно соглашаться и уезжать отсюда, роль заложника меня никак не прельщает, — сказал Линдлей.

— Согласен с Вами. К тому же у нас всё равно нет связи, и решение мы должны принять самостоятельно, — подвел итог Френсис.

Нуланс промолчал, что он мог возразить? Француз хорошо запомнил детали этих переговоров и в дальнейшем в своих мемуарах постарался вывернуть так, что только благодаря ему дипломаты смогли организовать отъезд из города. Доброго слова в адрес коллег по корпусу в этих воспоминаниях не нашлось.

Когда большевистская делегация снова появилась на станции, дипломаты сразу же стали говорить об отъезде, как деле совершенно решенном.

Представители Архангельского Совета этого не ожидали. Нуланс громко требовал для кораблей вооруженного сопровождения. Большевики согласились дать траулер с пушкой для защиты от немецких субмарин.

— Это судно необходимо вернуть в самые кратчайшие сроки, — настаивал представитель Совета, — сразу же по прибытию в Канадалакшу дайте гарантии, что не станете удерживать траулер.