Мой отец, увидев, что во дворце ничего особо ценного не осталось, потребовал, чтобы я спустилась к нему, встала на колени и просила прощения, на что я ему ответила, что великие воины берут сами всё, что хотят. Мой блистательный отец пообещал перед своими ближниками, что привяжет меня за волосы к своему стремени и в таком виде притащит в его столицу, после чего направил своего коня на лестницу. На середине лестницы, как и предсказывали вы, мой господин, ступени и перила рухнули, придавив и моего блистательного отца и его любимого коня Сырту. Конь своим крупом сломал отцу ногу, его батыры бросились его вытаскивать, но я начала стрелять, так как хотела, чтобы отец остался в моем доме и вы, наконец, познакомились. Но, пока я перезаряжала винтовку, личная охрана отца, те, кто остался, успели вытащить хана Бакра из-под обломков, и они ускакали, а Сырту я застрелила, уж больно жалобно он кричал. Простите меня господин…

Девушка поклонилась, после чего взглянула мне прямо в глаза и улыбнулась уголками губ: - Я скверная хозяйка и недостойна вас. Я который день не могу навести порядок в подаренном вами доме и не умею принимать гостей. Прогоните меня, так как я недостойна находиться рядом с вами.

Свадьбы, как таковой, у нас не было.

На закате, в присутствии солдат, офицеров и горожан, мы принесли брачные клятвы у идолов наших богов, после чего обменялись кольцами. Ну, как обменялись. Кольцо, которое надела на мой палец Гилюр, незадолго до этого, передал ей я, так как своего золота у девушки не имелось. Папа Бакр в свое время этим не озаботился, ведь он отдавал «любимую дочурку» за княжеского наследника, чтобы получать, а не отдавать. А те подарки, что получила Гилюр от своего мужа, после развода были у нее изъяты, все до единого. Как пояснил ей бывший свёкор, Мешко Слободанович дарил молодой жене украшения, числящиеся в казне, а не свои личные, поэтому они, после расторжения брака должны быть возвращены в княжескую казну, как государственное достояние.

Я же надел на свою суженую с десяток магических колец, на каждый пальчик по одному, а на шею свою гривну, с десятком драгоценных камней, до предела накаченных магией. На гривну было повешено заклинание, включавшее автоматически магический щит, при появлении в пяти шагах от тела девушки быстро летящего предмета, будь то пуля или стрела. Понимаю, что не густо, но, как говорится, чем могу…

Жизнь в эту суровую пору была слишком быстротечна, рождение, жизнь и смерть были настолько связаны друг с другом, что никаких косых взглядов от того, что вчера ночью я возлег на широкое ложе с молодой женой, а сегодня мы хороним жертв вчерашнего боя, не было. Жизнь заставляла торопиться, тем более, что завтра на рассвете я покидал городок Зайсан, переименованный мною в Верный. В городе оставался сводный кавалерийский полк под командованием Галкина Ивана Лукича, на утреннем разводе получившим погоны штабс-капитана, и моя жена, которая клятвенно обещала мне, к моему следующему приезду, навести наконец порядок во дворце и принимать мужа, как полагается. А пока мы стояли в толпе народу, с болью в сердцах глядя, как несут мимо нас завернутые в серые саваны тела погибших. Знаю, знаю, что положено в домовинах, но не было здесь столько дерева, чтобы обиходить всех покойников. Зато холм, на окраине города, получится славный, и вознесется его вершина над, окружающей его, степью, ибо нечего пленным степнякам попусту проедать казенный паёк. Через несколько дней вернусь за ними, разобравшись с замятней в поселке Свободный, после этого всеми силами и с пленными, отправимся мы в княжество Булатовых, где некоторых непрошенных гостей с нетерпением ждёт ударный труд на руднике или в угольной шахте, кому что нравится. Да и пора мне государственными делами заняться, например, переименовать мою самопровозглашенную державу…

Черти меня забери, а мимо нас все несут и несут завернутые в холстину тела тех, кто был зарублен на улицах городка прорвавшимися туда кочевниками. И, слава богам, что перед боем я переместил наш стихийный лазарет вместе с веломобилем и идолами поближе к месту схватки, в основной вагенбург, чтобы плечо доставки раненых к благодатной ауре богини Макоши было покороче, так как благотворное влияние идолов на здоровье раненых доказано многократно. А если бы они остались возле дворца, тем более, что Гюлер предлагала разметить раненых на первом этаже во дворце… Наверное, мертвых тел сегодня было бы в два раза больше, уж кочевники бы постарались рассчитаться за свое поражение на беспомощных людях.

Наконец, скорбная процессия закончилась, тела были уложены в яму, над которой завтра, силами пленных, начнет вздыматься погребальный курган, а народ начал рассаживаться у разложенных в траве рушниках, куда ставили блюда, чаши и кубки, бутылки и просто деревянные доски с едой и напитками, собравшиеся рассаживались по им ведомым принципам рассадки, а я терпеливо ждал.

- Друзья мои, братья и сёстры…- я встал и заговорил под мгновенно стихшие разговоры. Сегодня, до погребения, армия, а потом, и обыватели были приведены к присяге, в присутствии, обязательных уже, божественных идолов, в ходе которых десяток человек потеряли сознание. И их отнесли и разместили под охрану в небольшой домик недалеко от дворца. Сейчас проводим души невинно убиенных, а потом я наведаюсь в этот домик, где в присутствии подчинённых начальника контрразведки княжества Бородаева Аскольда Трифоновича, парочку из которых я взял с собой в поход, я и задам вопросы этим гражданам, почему, в этот важный для всех жителей княжества день, они не смогли произнести слова личной присяге своему князю, и не требуется ли этим гражданам срочно сменить местный климат на другой, более подходящий для них, например, погрузиться в атмосферу соляных пещер, или произвести высокотехнологическую медицинскую процедуру в виде трепанации черепа на отечественном оборудовании. Ну, все это будет после тризны, а пока тысячи людей напряженно ждут, что скажет