Я в гневе обернулся, чтобы сказать тупой девку, что надо думать, когда можно показывать толпе мужиков сиськи… и все слова застряли в моей глотке. Девушка была чудо, как хороша – тонкая талия, пышная юбка, тонкие, но сильные руки держат длинную пехотную винтовку и что-то рычажное, типа знаменитого «винчестера», глаза горят огнем… И, я впервые подумал, почему бы и не «пуркуа па»?

- Прячьтесь где-нибудь? – я вырвал из руки девушки винтовку, слишком длинную для нее, обогнул вбежавшую в комнату служанку, волокущую какие-то узлы и выбежал к лестнице – стрелять из окна было пустой затеей. Во дворце были десятки окон, через которые, судя по звукам бьющегося стекла, проникали нападавшие, а вот парадная лестница на второй этаж была одна. Там я и удержу толпу, благо револьверы я сейчас не забываю заряжать, заодно успею за это время, с помощью своей магии, испортить деревянную лестницу, перекрыв путь мародерам. Когда я выбежал на галерею второго этажа, то увидел невысокую девушку в восточном платье и платке, что бежала к лестнице, таща на спине увесистый узел. Ей оставалось добежать до ступеней всего пару шагов, когда наперерез девице выскочил тот самый тип, что первый рванул бить окна. Руки его были в крови, свой багор он где-то потерял, однако, не растерял свой энтузиазм и желание познакомиться очень близко с какой-нибудь женщиной. Ухватив за узел, мужик опрокинул девушку на спину, и, захлёбываясь слюной от предвкушения, начал рвать на, оцепеневшей служанке, одежду, не обращая внимание ни на что, пока на его затылок не обрушился, обитый металлом приклад пехотной винтовки. Я откинул в сторону тело мужика и потащил девчонку к лестнице, когда со всех сторон, в холл хлынули десятки людей. Создавать круговую защиту я не умел, это удел очень опытных архимагов, успел только вырвать револьверы из кобур и открыть неприцельную стрельбу, надеясь прорваться к спасительной лестнице… Не свезло. Кто-то ударил меня сзади по голове, теряя сознание я почувствовал, как рвут оружие из моих ослабевших рук, бестолково бьют меня, куда попадут, а потом пол очень быстро взлетел к моему лицу.

Следующее, что я помню – меня держат, как распяленного и засушенного жука, десяток рук, так, что я даже не касаюсь ногами земли, паря в воздухе, а кто-то за моей спиной громко орёт, что если их не выпустят на их корабли, то меня повесят. А перед моими глазами, но как-то смутно, как в тумане, виднелись люди в форме моего княжества, которые целились из винтовок в мою сторону, и даже пушечное медное рыло выглядывало из-за дерева, мрачно уставившись куда-то мне в лицо. Потом меня потащили вглубь дома, двери перед моим лицом захлопнулись, отрезав от радостного солнечного дня, с ласковым солнышком…

- Ты что, правда князь? – из уютного безсознания меня вывели удар по лицу и теплая вода на затылок, от удара меня сразу стало рвать желчью, но стало чуть легче.

- Ты что, правда князь? – отскочив на безопасное расстояние, повторил свой вопрос смутно знакомый человек с окровавленной бородой и неряшливой повязкой на шее.

- Пошёл на х…! – радостно ответил я и меня вновь вытошнило, после чего в голове немного прояснилось. Этого типа я знал. Он носил женское имя Надежда, и был купцом-разбойником, а значит, сейчас будет торговаться.

- Пошёл на х…! - радостно повторил я: - Вешать меня ты права не имеешь, иначе вас всех потом на кол посадят. Меня положено казнить как лицо благородное, не менее благородным мечом, путем усечения головы, и никак иначе. Это вас, быдло, можно вешать за любое место, ваша честь не пострадает, у вас ее все равно нет. А меня только голову рубить или иным, благородным способом, короче, оружием.

Честно говоря, глядя на мертвых и стонущих людей, лежащих на полу и кое как перевязанных, я понял, что моя стрельба из револьверов вслепую была вполне эффективна, просто нападавших было очень много. А сейчас я нахожусь в окружении очень злых на меня людей, и я очень боялся, что меня сейчас деловито укокошат. И хотя, вся моя одежда и обувь была магически усилена, запрограммирована превращаться в жесткий монолит при ударе, шея и голова мои были вполне беззащитны, а вот позорного повешения я не боялся, был вполне уверен, что пока мне будут накидывать петлю на шею, говорить всякие обидные слова, я успею превратить любую веревку в гнилую паклю, что порвется в труху при первом же усилии. Идеальным было бы, если меня повесили в окне второго этажа. Высокий ворот чиновничьего мундира, упиравшийся в скулы, защитил бы шею от перелома, а добежать до своих, выпав из порвавшейся петли, заняло бы у меня не более пары секунд. И поэтому я оскорблял своих врагов, умоляя и заклиная их не бросать меня в терновый куст, то есть, не вешать.

Но судя по тому, что меня не волокли на второй этаж и не мылили какой-нибудь манильский канат, убивать меня пока не спешили. И даже бестолковую служанку никто не насиловал – вон она сидит в углу, избитая, но, явно, не изнасилована. И платье у нее разорвано ровно в том месте, что порвал тот сексуальный маньяк, что испортил мне всю обедню. Вон он лежит к лестницы, пыльным бугорком и никто не спешит оттащить его в сторону. И, кстати, со вторым этажом у ребят что-то не клеится. Вон, подошел какой-то речной пират к бородатому предводителю и шепчет ему на ухо, не понимая, что я их слышу, что сумасшедшая девка спряталась за металлической ванной и стреляет оттуда из какого-то чудо –ружья, в котором не кончаются патроны. Уже двух ребят подстрелила, остальные идти на штурм не хотят.

- Что, пацаны, понравилась вам моя зайка? – выкрикнул я в лица, недоуменно повернувшихся ко мне собеседников: - Жена моя будущая. Я ей, перед свадьбой, магическое ружьё подарил, очень дорогое. Она как выстрелит, у нее в ружье новый патрон появляется, который у кого-то из тех, кто рядом стоит, исчезает. Телепортация называется заклинание. Только ружье на её руки заговорённое, если украдут к неё эту вещь, то в чужих руках это простая винтовка будет. «Тест ДНК» такое волшебство название имеет. Не слышали, случайно?

Судя по тому, что речник, явившийся с докладом о состоянии