над собой яркий флажок на высокой палке и держать равнение. Допускаю, что по садам и огородам смогут прорваться отдельные всадники, но ударить плотной конной массой через дворики крестьян никак не получится. Да и то, то из степняков, кто сумеет вырваться, они явно будут думать о своем спасении, а не об ударе с тылу, следовательно, будут удирать в степь, где их встретит наш конный эскадрон, разделенный на пять взводов, коих хватит, чтобы справиться с одиночками.

- Вот такой план боя, господа. Предлагаю перейти к критике, готов выслушать замечания и поправки. – я сделал шаг назад от стола с картой, показывая, что готов перейти к обсуждению.

Поправки и споры, конечно, были. Мои командиры прекрасно знали, что дельное замечание или проработанный план может послужить хорошим подспорьем для дальнейшего продвижения по карьерной лестнице, которая для многих вчерашних и сегодняшних унтер-офицеров казалась такой крутой и высокой, что у многих голова кружилась от перспектив.

Предложения занять оборону по периметру и отбивать атаки степняков, а потом перейти в контратаку я отмел из высших государственных соображений. Это хан мог отойти и попытаться напасть завтра или после завтра, мне же надо было возвращаться в княжество, объединять свои территории связью и дорогами, отбивать у «наглов» Рудный, да и слова богини, что в поселке Свободный тревожно не давали мне покоя. Поэтому я хотел покончить с ханом завтра. Так и не дождавшись от командиров альтернативы моему плану, я волевым решением утвердил его и дал команду готовиться.

Так как я считал, что главное в руководителе – уметь делегировать свои полномочия, я раздал поручения всем присутствующим на совещании, после чего двинулся к княжескому дворцу – мне было необходимо решить еще и личные дела.

Во дворце во всю шла уборка – местные женщины вместе со служанками Гюлер собирали осколки стекла и прочий мусор, отмывали кровь, выковыривали пули из стен. Я, любезно кивая в ответ на поклоны, поднялся по лестнице на второй этаж. Там, в одной из комнат, в кресле, в обнимку со своим «винчестером», сидела Гюлер и читала книгу.

Сегодня девушка была одета во что-то восточное, чему я пока не знал названия и не смущала меня открытыми плечами и ложбинкой между грудей.

- Добрый день, княжна. – я коротко поклонился, замерев на пороге.

- Добрый день, господин. - Девушка отложила книгу встала и грациозно поклонилась, скромно опустив глаза к полу: - Не надо называть меня княжной, развод лишил меня этого титула.

- Но вы дочь хана, а это примерно соответствует…

- Моя мать…- голос Гюлер зазвучал глухо и зло: - Была пятой женой хана Бакра, ее отравили после моего рождения.

Отец…- как будто выплюнула девушка: - Потом рассказывал, что ее убили другие жёны, но я знаю, что мою мать отравили по приказу отца, потому, что родилась я, а не сын, а повитуха сказала, что моя мать не сможет больше выносить ребенка. Меня отдали в семью простых пастухов, которые голодали почти каждую зиму. Вспомнил о моем существовании отец только год назад, когда решил породниться с Слободаном. Меня нашли, забрали из той семьи и отвезли в Хорасан или Афганлэнд, где в городе Кандагар, в английской миссии из меня год делали леди. Так как английские воспитатели считают нас всех двуногими обезьянами, то знания в меня вбивали палками и розгами. В день свадьбы отец первый и единственный раз назвал меня «моя дочь». Поэтому, мой господин я не княжна, я вообще никто.

Глава 24

Глава двадцать четвертая.

- Ладно, это дело прошлое…- сменил я тему, неприятного обоим, разговора: - Госпожа, боги одобрили наш брак, поэтому я прошу вас стать моей женой. Как вы и просили, этот дом является моим свадебным подарком, единственное только… Прошу подождать немного.

Я присел на мягкий пуфик, ушел в себя. При обороне дворца от речников-мародеров выявилась его огромная уязвимость – огромные окна по всему периметру стен, с учетом вечного дефицита бойцов, это приходилось учитывать. Если бы можно было заминировать широкую лестницу, ведущую на второй этаж. Минировать ничего я не стал, лишь подготовил ускоренное, практически мгновенное окисление гвоздей, которые и крепили массивную деревянную конструкцию, выведя ключ запуска заклинания на углубление в стене, которое прикрыл осколком стекла, что подобрал внизу, на первом этаже.

- Гюлер, можно вас на минутку. – я ткнул пальцем в кусочек цветного стекла, закрепленного в углу стен галереи второго этажа: -Если разбить это стекло и начать на шляпку гвоздя, торчащего в стене, то через несколько ударов сердца все гвозди этой лестницы проржавеют. Одного человека эта конструкция еще выдержит, а вот под десятком взбегающих наверх мужиков непременно сложиться, отрезав второй этаж от первого.

- Спасибо, господин. – Девушка поклонилась: - Но, только тут есть еще один путь наверх – на кухне имеется лифт для подачи пищи.

Пришлось еще разбираться и с этой коробкой размером с холодильник, что по системе цепного привода могла двигаться вверх-вниз по узкой шахте, но там я ничего портить не стал, лишь установил штырь, который легко блокировал движение цепи со второго этажа.

- Свадебный обряд будет завтра, вечером, после моей победы. Сегодня ко дворцу подгонят велотелегу, в которой находятся идолы моих богов. Хочу, чтобы вы ночью спустились вниз и пообщались с моими богами. Их зовут Мокоша и ее супруг Перун. Она покровительница женщин, материнства, детей, семей, а он воин и защитник. Богиня сказала, что и у вас есть такие-же боги, только я забыл, как их зовут. На этом, прошу меня простить, хочу откланяться, у меня ещё очень много дел.

Девушка встала и поклонилась:

- Берегите себя мой господин. Я буду все время молиться за вас, так как если вы не победите, моя жизнь закончится вместе с вашей.

Пробормотав, что постараюсь, я сбежал - не люблю я этих высокопарных и пустых слов, цена которым три копейки, особенно здесь, на жестоком и лукавом Востоке, когда тебя называют братом, а через секунду вонзают нож в спину.

В утреннем тумане два выстрела подряд раздались неожиданно – разведчики докладывали, что табун вернулся в пригород после ночного и можно