США, которыми командовал Рамсфелд, ответный удар еще не нанесли, поэтому министр обороны ожидал, что его старший офицер по специальным операциям привнесет детали того, как это может произойти. Но его ждало горькое разочарование.

«Холланд начал доклад со слов: “Вы поставили перед нами задачу найти несколько возможных целей, чтобы мы могли преследовать ‘Аль-Каиду’”, а затем стал рассказывать об “Аль-Каиде” и других экстремистских элементах на стыке трех границ в Южной Америке, на Филиппинах, в Мавритании, потом о каких-то перевалочных пунктах у побережья Сомали, перегрузке оружия и тому подобных вещах», — сообщил сотрудник секретариата министра обороны (СМО). Пока Холланд докладывал, «Рамсфелд в некотором роде был взволнован представившейся возможностью пойти к Бушу и сказать: “Мы собираемся ударить по этих сукиным сынам завтра вечером по всему миру”. Поэтому он предложил: “Когда мы заполучим этих парней? Давайте ударим по ним!” — поскольку изначально хотел отомстить “Аль-Каиде” путем нанесения серии ударов по всему миру, чтобы продемонстрировать наши длинные руки», — добавил он.

Однако вопрос Рамсфелда не вызвал того ответа, которого он ожидал. «Ну, вы знаете, у нас нет оперативной разведывательной информации, чтобы преследовать отдельных лидеров в этих районах, — ответил Холланд. — Мы не знаем, кто они и где они». Его комментарии «застали Рамсфелда врасплох», добавил представитель СМО.

Министра ожидал еще один неприятный сюрприз. Он спросил, когда первые группы специального назначения вылетят в Афганистан из Узбекистана и соединятся с Северным Альянсом. «Ну, когда ЦРУ даст нам на то разрешение», — ответил Холланд. «Это тоже достало Рамсфелда, — вспоминал представитель СМО. — Он спросил: “Вы имеете в виду, что для того, чтобы войти туда, мы должны получить разрешение от ЦРУ?” Холланд как-то очень неубедительно ответил: “Да”, — и после этого там все как-то развалилось».

Совещание грозило сорваться, но там оставалось немного времени для еще одного неловкого, но красноречивого обмена мнениями между Холландом и Рамсфелдом, который одновременно выявил и нежелание командующего СОКОМ перехватывать инициативу и незнание министром обороны особенностей специальных операций. И хотя в качестве министра обороны Рамсфелд находился на посту уже во второй раз, во время его предыдущей каденции в середине 1970-х годов не существовало ни СОКОМ, ни ОКСО, ни каких-либо подразделений специальных задач вообще. По словам представителя СМО, в ходе встречи стало ясно, что министр обороны был уверен, что Холланд непосредственно командует силами специальных операций по всему миру. В этом Рамсфелд ошибался, но на основании своего предположения объявил о далеко идущем решении.

Холланд болтал с другим сотрудником спецслужб, когда к ним подошел Рамсфелд. «Это глобальная битва, и я хочу, чтобы вы были глобальным командующим», — заявил он генералу. У Холланда, кроткого, неконфликтного офицера, эта идея, которая потребовала бы от него зачастую идти на равных с региональными командующими, никакого восторга не вызвала. На театре военных действий он предпочитал работать через местные командования специальных операций — т.е. соответствующие управления внутри региональных командований Вооруженных сил, которые подчинялись главкомам. Холланд также знал, что у него нет реальной власти над войсками за границей. Но командующий СОКОМ не собирался поправлять своего босса. Вместо этого, как сообщил представитель СМО, наблюдавший за обменом мнениями, Холланд ответил примерно так: «Да, я вас услышал», а не «Да, слушаюсь».

«Итак, Рамсфелд в тот день узнал, что у нас нет оперативной разведывательной информации, нам нужно глобальное командование, способное вести глобальную войну, и что мы полагаемся на ЦРУ, которое рассказывает нам, когда в войну вступать», — сообщил чиновник. По словам представителя СМО, эти три вывода во многом определят подход министра обороны на ближайшие месяцы. «Министр обороны только что получил отрезвляющий взгляд на то, насколько тяжело это будет». [1]

*****

Даже в те первые недели было очевидно, что команда национальной безопасности президента Буша — и Рамсфелд в частности — предполагала значительно расширить роль ОКСО и его вышестоящего штаба, СОКОМ. В своем обращении к Конгрессу от 20-го сентября 2001 года президент объявил глобальную войну террористам. «Наша война с террором начинается с “Аль-Каиды”, но на этом она не заканчивается, — провозгласил он. — Она не закончится, пока не будет обнаружена, остановлена ​​и побеждена каждая террористическая группа глобального масштаба». [2]

Эти слова были произнесены легко и будут звучать еще много лет, но военная машина США, самая дорогая и мощная из когда-либо созданных, не была предназначена для такого рода конфликта. Трагически застигнутые врасплох терактами 11-го сентября, Буш и его советники искали ответ на вопрос, как вести глобальную войну против акторов, не являвшихся национальными государствами. Объединенное командование специальных операций, специализированная контртеррористическая сила с безграничной уверенностью в себе, решительным отношением к делу и с непревзойденными оперативными возможностями, окутанная аурой секретности, казалось, представляла собой идеальное решение. И команда Буша отчаянно ухватилась за это.

На следующий день после выступления Буша, Дейли по видеотелеконференции озвучил новые руководящие указания. Он приказал своим сотрудникам работать над «поиском целей в глобальном масштабе», и добавил, что «президент за первые восемь месяцев [своего пребывания в должности] узнал о нашей организации больше, чем предыдущая администрация узнала за последние восемь лет». [3] Возобладало мнение, что «мы в деле, — сообщил источник в «Дельте». — Это война, и у нас есть правильный президент… Это то, ради чего мы появились. Это было очень захватывающе».

Рамсфелд хотел, чтобы СОКОМ руководило «войной с террором» отчасти потому, что он, по словам Дуга Фейта, заместителя министра обороны по вопросам политики, не доверял своим командующим региональными боевыми командованиями «с точки зрения принятия глобального взгляда на войну». [4] Министр был разочарован тем, что он считал устаревшим мышлением со стороны многих общевойсковых военачальников. Ирония судьбы заключалась в том, что в поисках динамичной и новаторской альтернативы он обратился к Холланду, чья репутация была репутацией офицера, не желающего сопротивляться системе или угрожать сложившемуся консенсусу.

После 11-го сентября Холланд уже отверг как минимум одну инновационную концепцию. Силы ОКСО на Балканах быстро поняли, что ключом к успеху является «объединение усилий» с другими правительственными органами, особенно с ЦРУ. Лучшим способом формализовать это было бы создание совместной межведомственной оперативной группы (МОГ)[76], которая подчинялась бы министру обороны, но включала бы в себя представителя ЦРУ на правах заместителя командира. «Это указывалось почти в каждом оперативном отчете о проведенной операции[77], который мы писали», — рассказывал оператор «Дельты» с большим опытом работы на Балканах. Концепция МОГ вскоре стала почти синонимом ОКСО, но в сентябре 2001 года это была идея, время которой еще не