В сопровождении Холланда, Дуга Брауна, ныне генерал-лейтенанта и главы Командования специальных операций Сухопутных войск, бригадного генерала ВВС Грега Требона, заместителя командующего ОКСО, а также представителями ОКСО как принимающей стороны на время этой поездки, Рамсфелд посетил показ и наблюдал за демонстрацией «превосходной меткости из снайперских винтовок .50-го калибра», — сообщил Эндрюс, сопровождавший министра. Как он выразился: «По сути, это было шоу “Дельты”», — но свои способности должны были продемонстрировать и другие подразделения ОКСО. В случае с 6-й командой «морских котиков» это включало в себя демонстрацию техники затяжных парашютных прыжков, которую операторы спецназа ВМС считали одной из своих специализаций. «Эти ребята изобразили вывод одного из агентов парашютным способом в район действий, во время которого он выпрыгнул с парашютом с большой высоты, приземлился, вылез из своего комбинезона в деловом костюме и с портфелем, и отправился по улице», — рассказывал Эндрюс. Как и сценарий спасения заложников с боевой стрельбой в «стрелковом доме», это произвело на Рамсфелда неизгладимое впечатление.

Визит в ОКСО, как и мартовское совещание в Пентагоне, длился долго и сократил время, отведенное для визита в Командование специальных операций Сухопутных войск. По словам другого помощника Рамсфелда, организаторы визита в Командовании «любили жульничать… [и] намеренно заняли больше времени, чем им было отведено». Но такая хитрость окупилась. Примерно через час после начала поездки Рамсфелд поговорил с Гриром, главным докладчиком. «Что нам действительно нужно, так это небольшие группы людей, скажем, от двух до четырех человек, которые могут отправиться в любую точку мира и провести секретные операции против этих людей [“Аль-Каиды”]», — сообщил он офицеру «Дельты». В своей книге Грир рассказывает, как он был «шокирован» тем, что Рамсфелд, казалось, не знал о том, что так желаемые им возможности существовали в «Дельте» «уже много лет». Руководство Сил специальных операций, присутствовавшее на учениях, быстро заверило министра, что у него уже есть силы, способные осуществлять то, что он только что описал.

Этот визит стал переломным моментом в восприятии Рамсфелдом ОКСО и его потенциальной роли в предстоящей кампании. «Возможно, если бы я позволил ему, он остался бы там навсегда, — рассказывал второй помощник Рамсфелда. — В конце концов, мне пришлось вытаскивать его оттуда. Но он был очень заинтригован способностями [и] квалификацией людей, которые занимались этим делом… Они не зря потратили деньги на свой цирк с конями». Как сообщил Эндрюс: «Ему было достаточно сказать: “Вот куда я хочу вложить свои деньги, вот где я хочу приложить определенные усилия”» [9].

Однако несмотря на свое неоднократное присутствие на совещаниях, посвященных высококлассной борьбе с терроризмом, которая была сильной стороной ОКСО, — а, может быть, именно в силу этого — понимание Рамсфелдом специальных операций оставалось поверхностным и несбалансированным. Он не осознавал ценности партизанских методов ведения войны и организации иностранной внутренней защиты (т.е. оказание помощи союзнику в подавлении повстанческого движения), на которых специализировались Силы специальных операций, а также подразделений СОКОМ по психологическим операциям и военно-гражданским делам. Для Рамсфелда ценность специальных операций заключалась только в жутких и смертоносных действиях ОКСО, а не в обучении иностранных вооруженных сил или противостоянии местным ополченцам. [10] «Был ряд вещей, сказанных и сделанных Рамсфелдом, которые указывали на то, что мы, его сотрудники, не смогли полностью и доступно объяснить ему природу сил специальных операций, — сообщил Эндрюс, бывший офицер спецназа. — Он не понимал, а мы не пытались вбить в него понимание борьбы с повстанцами как совокупность иностранной внутренней защиты, партизанской войны, и всех этих новомодных штучек».

«Рамсфелд… не заботился о создании сетей, он не заботился о создании передовых оперативных баз, он не хотел слышать обо всем этом дерьме, — рассказывал офицер спецназа, который часто информировал министра. — Он просто хотел, чтобы появились трупы». Результатом всего этого стала почти слепая вера Рамсфелда в Объединенное командование специальных операций. «Он не понимал нас по-настоящему, но доверял нам», — сообщил Холл.

В административном отношении командная иерархия от ОКСО к Рамсфелду пролегала через Холланда, но нежелание командующего СОКОМ взять на себя управление процессом означало, что Объединенное командование специальных операций стало «для Рамсфелда почти независимой военной силой», — сказал старший офицер Объединенного штаба. Выше Рамсфелда было еще одно звено в командной цепочке: сам президент. Таким образом, по счастливой случайности для ОКСО сложился целый ряд благоприятных обстоятельств: появление глобальной террористической угрозы; министр обороны, разочарованный рутинным армейским мышлением в обычных Вооруженных силах и склонявшийся к тому, что он считал более решительным и новаторским подходом Сил специальных операций; и ориентированный на действия президент, находящийся под сильным влиянием вице-президента, увлеченного тайными операциями. После многих лет, потраченных на оттачивание навыков с помощью неуклонно растущих бюджетов, ракета под названием «ОКСО» оказалась на стартовой площадке. Все было готово к взлету.

*****

Ближе к вечеру 30-го октября 2001 года, наиболее высокопоставленные военные и гражданские чиновники министерства обороны собрались в конференц-зале Рамсфелда на совещание Объединенного штаба на тему, как расширить войну против «Аль-Каиды» за пределы Афганистана. С докладами выступили контр-адмирал Джон Стаффлбим, заместитель начальника Объединенного штаба по глобальным операциям, и полковник Джефф Шлоссер, бывший командир 1-го батальона 160-го полка, который только что возглавил новую группу планирования Объединенного штаба для «войны с террором».

Совещание быстро увязло в спорах по поводу четких определений таких терминов, как «победить» и «уничтожить». Рамсфелд, пребывавший, казалось, в постоянном состоянии нетерпеливого разочарования, ясно выразил свое недовольство тем, что он считал ледяным темпом усилий военных по расширению войны. «Нет необходимости ждать завершения событий в Афганистане, — заявил он. — Как я уже сто раз говорил, я бы очень хотел сейчас атаковать в другой зоне ответственности». Остальная часть совещания провалилась, и Рамсфелд поднялся, чтобы ответить на звонок президента. «Я бы мог и сам написать этот доклад», — бросил он, выходя. [11]

Министр донес свою точку зрения. С этого момента «мы стали гораздо более экспансивными, — сообщил источник в Объединенном штабе. — В тот момент я полностью осознал — и думаю, что это поняли и все остальные высшие военачальники тоже — чего он пытался добиться». Но, как министр узнал 24-го сентября из доклада Холланда, прежде, чем он сможет отправить специальных операторов по всему миру для мгновенного нападения на террористические объекты, необходимо преодолеть юридические и практические препоны.

Работая в управлении стратегического планирования и политики Объединенного штаба, Шлоссер и его небольшая группа провели серию видеотелеконференций с