в холмы.

– Не понимаю вашего спокойствия в отношении этого поединка! – сказала Аннешка. – Я хорошо знаю Мирослава Кришнова. Мальчишке всегда удаётся избежать смерти.

– Я глубоко тронут вашей заботой, – оскалился Суровец. – Но мы оба прекрасно знаем, как закончится поединок. Я размозжу мальчишке голову и разбросаю его мозги по острову.

Аннешка задёрнула занавеску на окошке кареты.

– Я вас предупреждаю – он что-то задумал. – Первым делом она сняла головной убор. Потом кольца. Жутко неудобная вещь – слишком тяжёлые, широкие, закрывающие суставы на пальцах. – Мне до смерти надоел этот маскарад! – прошипела Аннешка. – Я не собираюсь всю жизнь прятаться!

– А какой у вас выбор? – расхохотался Суровец. – Вы, как и я, накрепко срослись со своей маской.

– Ни с чем я не срасталась, – огрызнулась Аннешка. – Я – королева Валкахи!

– Одна из пяти королев, – поправил её Суровец.

Аннешка оскалилась. Ей очень хотелось отвесить ему пощёчину.

– Что вы вообще делаете в моей карете? – рявкнула она. – Разве вы не должны ехать верхом со своей свитой? Или что там вы обычно делаете, когда не рядитесь в шкуру чудовища?

Суровец лениво откинулся на спинку дивана.

– Мы заключили сделку, – сказал он. – Я помогаю вам стать королевой – вы помогаете мне разбогатеть.

Его глаза сверкнули в полумраке кареты, и Аннешке вдруг захотелось отдёрнуть занавески.

– Теперь вы щеголяете в серебре и драгоценностях, – неторопливо продолжал Суровец, – а я? Где моё серебро? Где моя доля богатства? Мы, лютомужи, терпением не отличаемся.

– Вы же сами сказали, – огрызнулась Аннешка, – я всего лишь одна из пяти королев! Вы получите свою плату, когда наш уговор будет исполнен и я стану единственной владычицей Валкахи. А пока позаботьтесь о том, чтобы вас не прикончили.

Карета катила дальше.

Глава 86

Имоджен и Перла вошли в мастерскую Йемни. Ювелир уже успел смести битое стекло и привести комнату в порядок. Драгоценные камни сверкали в витринах.

Йемни расплющивал молоточком серебряный слиток. Услышав звук отворяемой двери, он поднял голову. При виде Имоджен у него вытянулось лицо.

– Я больше ничего не могу сделать, – буркнул Йемни. – Не знаю, о чём ты хочешь меня попросить, но мой ответ – нет.

– Я тоже рада тебя видеть, – ответила Имоджен. – Это моя подруга Перла.

Йемни молча кивнул и вернулся к своей работе. Тук-тук-тук – запел его молоточек.

– Наверное, нам лучше уйти, – прошептала Перла. – Он не хочет нам помогать.

Но Имоджен не собиралась уходить.

– Мы идём в рудники, – сообщила она. – Чтобы освободить детей – мою сестру, брата Перлы и всех остальных.

Йемни замер с поднятым молоточком.

– Это невозможно. Там опасно… Вы всего лишь дети…

– Там, внизу, тоже всего лишь дети, – желчно напомнила ему Имоджен. – Мы хотим их освободить!

Она мысленно представила себе Мари, сидящую на полу со своим альбомом, тихо напевающую что-то себе под нос. Мысль о том, что её сестру силой удерживают под землёй, была просто невыносима.

Йемни отложил молоток и провёл рукой по лицу.

– Слушайте. Конечно, всё это очень тяжело, но вы многого не понимаете. Без рудников у нас не будет серебра. Без серебра не будет торговли. Город не может жить без коммерции – это же совершенно очевидно! Так устроен мир.

Имоджен окинула взглядом мастерскую. Посмотрела на венцы и браслеты, на броши, застёжки для плащей, на жемчуга и драгоценности. Наконец, до неё дошло.

– Ты не хочешь нам помочь, – прошептала она.

Йемни тяжело вздохнул.

– Я этого не сказал, но…

– Твой брат – командир лютомужей. Он похищает детей и заставляет их работать в рудниках. А ты используешь серебро, которое добывают несчастные маленькие пленники, чтобы делать украшения! Ты зарабатываешь на чужих страданиях! Ты не хочешь, чтобы дети были свободны, потому что тебе это не выгодно!

– Нет! – крикнул Йемни. – Это не так!

Имоджен замолчала. Её грудь тяжело вздымалась. Никогда в жизни она не испытывала такой ярости. Йемни притворялся таким милым и дружелюбным, а сам наживался на чужом горе! Имоджен снова почувствовала гневный камень у себя в груди. Он был твёрдый, как алмаз, и острый, как нож.

– Если это не так, тогда докажи! – потребовала Перла.

Йемни растерялся.

– Что?

Перла очень не любила разговаривать с незнакомыми людьми, но наступил такой важный момент, что нельзя было смолчать. Она в упор посмотрела на ювелира.

– Если это не так, докажи мне! Ведь мы пришли просить тебя о помощи.

Руки Йемни бессильно упали вдоль тела.

– Чего вы от меня хотите?

– Пойди с нами! – крикнула Имоджен. – Покажи нам, где держат детей!

Йемни затряс головой. Не просто помотал ею туда-сюда пару раз. Он стал похож на кивающую собачку вроде тех, что некоторые люди ставят у себя в автомобилях, только Йемни твердил не «да-да-да», а «нет-нет-нет».

– Разве ты не слышала, что я тебе рассказал? – прошептал он. В его голосе дрожала мольба. – В рудниках живут чудовища, которые едят взрослых. Я не выйду оттуда живым!

Перла развернула карту лютомужей и подняла её, чтобы Йемни было лучше видно.

– Тебе не нужно идти с нами, – сказала она. – Просто покажи на карте.

Йемни схватил карту.

– Хорошо, – сказал он. – Хорошо, я это сделаю.

Глава 87

Ночью перед поединком Миро приснился сон. Он проснулся среди влажных простыней, один на огромной кровати под пологом. Как когда-то давно, в прошлой жизни.

Вот только теперь он не был один. Конья спала около двери, звёздные часы тихо тикали рядом, и это был не тот дворец, в котором родился и вырос Миро, а замок Чтибора в Водниславии.

Подушки пахли плесенью, около кровати стояла свеча. Она была сделана в виде речного духа, с упитанным человеческим телом и длинным змеиным хвостом.

Миро понял, что больше не уснёт. Только не после привидевшегося кошмара… Ему приснилось, что владыка лютомужей его покойный дядя, что ему предстояло сразиться с Дракомором…

Ужас, который Миро всё это время старательно подавлял, пряча глубоко внутри, вдруг вырвался на свободу и лопнул, словно стекляный шар, взорвавшись тысячей осколков. Миро очутился среди бесчисленных фрагментов своего страха.

Здесь был страх проиграть поединок и страх оказаться плохим королём. Страх боли и смерти, и страх подвести друзей…

«Это поединок только до первой крови…» Но Миро не хотел проливать свою кровь.

Конья взглянула на него полуприкрытыми глазами, словно спрашивая, почему он не спит.

– Я выйду на воздух, – сказал Миро. – Мне нужно проветрить голову.

Конья встала и выгнула спину, по очереди разминая большие пушистые лапы. «Я с тобой», – беззвучно сказала она. Миро был благодарен ей за