у их ног. Из каменистого склона забил источник, который долионы с тех пор будут звать Ясоновым. Все это говорило аргонавтам, что Мать богов сменила гнев на милость. Спустившись, они увидели, что и ветер сменился на попутный, и отчалили, желая поскорее наверстать упущенное время.

Геракл от усердия сломал весло. Пришлось завести «Арго» в небольшую бухточку у берега Мизии, чтобы он свалил там подходящее дерево и вырезал себе новое. Мизийцы приняли гостей радушно и начали тут же, на берегу, готовить для них пир. Геракл отправил Гиласа на поиски источника с пресной водой.

Источник Гилас отыскал, ровно в тот час, когда там собираются на свои танцы нимфы – древесные нимфы, горные нимфы и нимфа самого источника. Когда она увидела Гиласа, у нее захватило дух от его красоты. Она подплыла поближе, мягко обвила его руками за шею, потянула вниз и не отпускала, пока он не зашатался и не кувырнулся в воду. Падая, Гилас успел вскрикнуть, но из аргонавтов его услышал один Полифем. Он кинулся к источнику, однако ничего там не разглядел, потому что Гилас теперь обитал у нимфы, на самом дне. Полифем поспешил к Гераклу, вырезавшему весло, и сообщил об исчезновении Гиласа. Вдвоем они принялись прочесывать леса и луга, в отчаянии ища своего соратника.

Тем временем пир на берегу подходил к концу. Мизийцы разошлись, аргонавты улеглись спать на песке, завернувшись в плащи. Рассвет порадовал их попутным ветром, и Ясон велел всем срочно подниматься на борт. Они выгребли из бухты, подняли парус и понеслись стрелой. Только у мыса Посейдона отряд наконец заметил, что не хватает Геракла, Гиласа и Полифема.

– Ты это нарочно подстроил! – напустился на Ясона Теламон. – Ты только и ждал случая избавиться от Геракла – с тех пор, как его еще в Иолке предлагали избрать нашим предводителем. Он отказался из уважения к тебе, но его подвиги постоянно затмевают твои, а тебе не нравится оставаться в тени!

Ясон растерялся, сраженный потерей друзей и оглушенный обвинением Теламона. Тот же, воспользовавшись молчанием Ясона, уже кричал на Тифия, кормчего:

– Я не позволю бросить лучших наших товарищей, разворачивай корабль!

Он отобрал бы у Тифия руль, если бы его не утихомирили Зет и Калаид. И тут волны вдруг закипели, из пучины показалась огромная косматая голова, а за ней – исполинские плечи и весь торс им под стать. Создание имело человеческий облик, но кожа у него была серая, как у дельфина, а борода – зеленая, словно патина на бронзе. Неведомый великан ухватил рукой корму и заговорил рокочущим голосом, от которого по кораблю пробежала дрожь:

– Что толку терять время на ссоры из-за товарищей? Гераклу суждено совершить двенадцать подвигов по заданиям Эврисфея, и он должен вернуться в Микены, чтобы исполнить свое предназначение. Полифем останется с мизийцами, чтобы основать город. Что же до Гиласа – нимфа забрала его себе в мужья.

Великан отпустил корабль и скрылся в море. Идмон провозгласил, что это был бог Главк, говоривший сейчас (даром что мудрости ему и самому было не занимать) от имени еще большего мудреца – Нерея. Теламон взял Ясона за руку и попросил прощения за глупые слова, сказанные с горя.

– Твои обвинения ранили меня, Теламон, – проговорил Ясон, помолчав. – Я надеюсь лишь, что и за меня ты будешь биться так же неистово, если придется.

Они разошлись по местам и налегли на весла.

{85}

Гарпии и Сшибающиеся скалы

Вскоре аргонавты доплыли до земли бебриков – кровожадных людей, которыми правил спесивый и жестокий Амик. Он взимал с тех, кому не посчастливится ступить на его берег, страшную дань: кто-нибудь из прибывших должен был сразиться с ним в кулачном бою до смерти, иначе корабль не выпустят. Схватиться с Амиком вызвался Полидевк – стройный и молодой, он выглядел тростинкой перед громоздящимся, словно гора, противником.

Несколько минут на площадке слышались только смачные удары перчаток из высушенной сыромятной кожи, и оба противника были примерно в одинаковом положении. Но потом Полидевк, резко взвившись над землей, нанес Амику сокрушительный удар в висок, проломив череп и разбрызгав мозг по всей площадке. Тогда бебрики с бешеным ревом кинулись на аргонавтов. Трещали черепа, ломались кости, крошились зубы, однако в конце концов аргонавтам удалось отбиться от бебриков и отплыть.

Два дня спустя их приняла Вифиния, где царствовал Финей, которого Аполлон наделил даром предвидения. Упиваясь своим умением, Финей вскоре начал похваляться, что сумеет предсказать любой поступок Зевса. В наказание за гордыню Зевс ослепил Финея и наслал на него двух гарпий – хищных птиц с девичьими лицами, из утробы которых сочилась мерзкая жижа. И когда слуги Финея накрывали на стол, эти отвратительные создания, спикировав из-под облаков, выхватывали из рук царя всю еду, не давая ему донести до рта ни куска. Иногда, впрочем, наевшись до отвала, пару кусочков царю все-таки позволяли проглотить, чтобы в исхудавшем теле держалась душа, но чаще гарпии просто растопыривались над тем, что не смогли доесть, и оскверняли своей смрадной слизью.

Прибытие аргонавтов Финей, конечно, предвидел. Услышав их на берегу, он поковылял им навстречу, тощий, словно скелет, восставший из могилы.

– Ясон, двум твоим товарищам уготовано судьбой избавить меня наконец от несносных мучительниц. С предполагаемыми избавителями меня связывают родственные узы – это Зет и Калаид, сыновья Борея и братья моей жены Клеопатры. Если они помогут мне, я расскажу, что вас ждет дальше и как тебе заполучить золотое руно.

Зет и Калаид выступили вперед, и ветер взъерошил пурпурные перья на их крыльях. Дойдя с Финеем до дворца, они притаились в тени, пока слуги расставляли яства на столе. Как только ужин был подан, на блюда, словно ураган, налетели гарпии, поглотили все и умчались. Зет и Калаид настигли их в два счета, но, когда они уже собрались схватить отвратительных тварей, путь им преградила Ирида.

– Сыны Борея! – возвестила она. – Зевс запрещает вам трогать гарпий, у них своя роль в мироустройстве. Но он клянется водами Стикса, что Финею они больше досаждать не будут.

Вернувшись во дворец, братья увидели, что Финей уже пирует с аргонавтами. Но вот он наконец отложил со счастливым вздохом обглоданную баранью голяшку и принялся рассказывать, что ему ведомо:

– Вскоре после отбытия отсюда вам встретятся Сшибающиеся скалы, через которые до сих пор не сумел пройти ни один корабль. Эти огромные утесы, почуяв незваного гостя, рвутся навстречу друг другу, вспарывая воду и круша все, что угодит между ними, а потом расходятся. Много судов разбили они в щепу! Но если остановиться чуть поодаль и сперва пустить между ними голубя, скалы ринутся друг к другу, а когда начнут расходиться, вы и проскользнете между ними. Далее попадутся вам смертоносные птицы на острове, принадлежащем Аресу, – пусть смекалка поможет вам с ними справиться. Там же ждите помощи с седого моря. А когда доберетесь до Колхиды, доверьтесь Афродите, но и тогда испытания ваши не кончатся: справившись с поручением, наберитесь мужества и сил, путь домой будет негладким.

Поблагодарив Финея, аргонавты взошли на борт и сели на весла, готовясь отчаливать. Но прежде Эвфем поймал голубя и надежно запер его в клетке.

Когда «Арго» подошел к Сшибающимся скалам, Афина расположилась на подходящем облаке, с которого удобнее всего было следить за ходом событий. Корабль как раз приближался к теснине, в которой вода неслась с таким ревом, что аргонавты с трудом разбирали команды Тифия. Встав на носу, Эвфем выпустил голубя. Тот проскочил между скалами, потеряв лишь несколько перьев из хвоста, когда камни с грохотом сшиблись. Тифий тотчас велел налечь на весла изо всех сил, и «Арго» устремился к растущему проему. Но волны стали швырять корабль туда-сюда, словно мяч. Стоило ему продвинуться на два корпуса, как его относило на один назад. В конце концов вмешалась Афина: одной невидимой рукой он придержала взрезающий волны утес, а другой протолкнула «Арго» в проем. И скалы застыли навеки, не шевельнувшись больше ни разу.

Аргонавты сложили весла, пытаясь отдышаться, а Тифий, смеясь от радости, что все позади, поблагодарил Афину, присутствие которой отчетливо