Посейдона Эвфем, умевший бегать по волнам; фессалиец Полифем; калидонец Мелеагр; локридец Оилей; аркадиец Амфидамант; двоюродный брат Ясона Адмет из Фер; Анкей из Тегеи – второй силач в команде после Геракла; Нестор из Пилоса; врачеватель Асклепий и, наконец, поэт Орфей, которому были ведомы все тайны богов. Как следует поразмыслив, Ясон позвал и охотницу Аталанту, хотя и понимал, что рискует посеять раздор в команде. Гера – именно ее в обличье старухи Ясон перенес через разлившийся Анавр, снискав тем самым благосклонность, – вселила в сердца всех, кто отправлялся в поход на «Арго», жажду приключений и сопутствующей им славы, даже если за нее придется заплатить жизнью.

Хирон и Харикло спустились с горы Пелион пожелать аргонавтам счастливого пути. Харикло баюкала младенца Ахилла, которого недавно вверила ее заботам Фетида. Когда «Арго» отошел от берега, она еще долго держала малыша на вытянутых руках, чтобы его видел отец Ахилла, Пелей.

Мопс, получив благие предзнаменования от богов, разрешил команде взойти на борт. Как только поднятые якоря угнездились над скулой, Ясон взял в руки золотую чашу и совершил возлияние, прося Зевса позволить им благополучно вернуться домой. Когда «Арго» выбрался из гавани, фигура Афины на носу издала задорный боевой клич.

{83}

Лемниянки

Боги смотрели с небес, как их дети и внуки выходят в открытое море. На следующий день корабль подошел к Лемносу – острову, издавна посвященному Гефесту, но навлекшему на себя проклятие. Лемниянки позабыли Афродиту – ее алтари остыли и храмы больше не овевал аромат возжигаемой смирны. В конце концов оскорбленная и рассерженная Афродита окутала тела лемниянок таким отвратительным смрадом, что мужья отвернулись от них и похитили себе во Фракии новых жен – свежих во всех смыслах. Рассвирепев, лемниянки перебили не только соперниц, но и всех мужчин на острове, от мала до велика.

К тому времени, как у берегов Лемноса показался «Арго», женщины жили одни почти год. Порядки их самостоятельного существования устанавливала царица Гипсипила: женщины научились пахать землю и собирать урожай, пользоваться оружием и обороняться. И когда аргонавты отправили посланца на берег, прося разрешения кораблю войти в гавань, чтобы пополнить припасы, женщины собирались отклонить просьбу. Чтобы не нарушить законы гостеприимства, которые Зевс обязывал соблюдать всех хозяев, достаточно будет подвезти припасы к кораблю на лодке, рассудили они, а потом пусть гости плывут на все четыре стороны. Но тут подала голос старая нянька Гипсипилы, Поликсо:

– Как думаете, красавицы, что случится, когда вы все умрете и все ваши дочери умрут? Кто заселит остров заново? Пусть аргонавты высадятся – мы приставим их к делу, пусть зачинают новых лемнийцев.

Царица послушалась Поликсо и пригласила Ясона с товарищами на остров. Афродита, притушив на время свой гнев, чтобы угодить Гефесту, развеяла смрад, а сердца аргонавтов наполнила вожделением, которое погнало их по сходням быстрее ветра. Ясона Гипсипила потребовала себе; другие же отправились туда, куда влекли их случай и нетерпеливые руки.

На борту осталось несколько человек – Геракл, считавший неправильным задерживать поход по такому легкомысленному поводу, и ближайшие его друзья. Остальные же изо дня в день пропадали в спальнях лемниянок и развлекались пиршествами и играми. Геракла трясло от нетерпения. Наконец он сошел на берег и зычным криком созвал товарищей:

– Мы зачем отправились в этот поход? Нам что, дома женщин не хватало? Как мы покроем себя славой? Возделывая лемнийские поля? Если Ясон решил поселиться в женской постели, пусть тогда оставит мысли о руне, освободит нас от обещания, которым мы себя связали, и разойдемся по домам.

Речь Геракла подействовала, как было задумано: аргонавты устыдились и вскоре уже были на борту «Арго», готовясь к отплытию. Гипсипила поняла, что удерживать Ясона бесполезно, но обещала отдать ему царство, если после похода он вернется на Лемнос. Он отказался, напомнив о своих обязательствах перед народом Иолка, однако высказал другую просьбу: если у Гипсипилы после всех этих ночей родится сын, пусть наведается в Иолк, когда вырастет. Девять месяцев спустя на свет появился Эвней. И хотя в землях своего отца он так и не побывал, во время Троянской войны сослужил грекам отличную службу, переправляя им через пролив отменное лемнийское вино.

Вечером того же дня, когда аргонавты покинули Лемнос, впереди показался еще один остров – Самофракия. Орфей уговорил их высадиться и приобщиться к таинствам, определяющим, кого из смертных боги возьмутся защищать в плавании. Продолжив путь на следующее утро, на рассвете они прошли через Геллеспонт, где в незапамятные времена сестра Фрикса Гелла упала со спины того самого золоторунного барана. Дальше путь их лежал вдоль побережья Пропонтиды, пока не добрались они до страны долионов, которыми правил царь Кизик. Когда-то оракул возвестил ему, что боги пришлют на его берега отряд героев и он должен будет принять их с почестями, поэтому он приказал рабам пополнить припасы «Арго», а самих аргонавтов пригласил отужинать с ним.

Кизик был молод. Недавно он привел в дом жену, Клиту, с которой очень не хотел расставаться в этот вечер, чтобы исполнить свои обязанности хозяина. Поэтому, любезно уделив гостям несколько часов, проведенных за обменом новостями и историями, он извинился и вернулся к новобрачной.

Наутро с первыми лучами солнца аргонавты отвязали причальные канаты и взяли курс на восток. Почти весь день шли они споро и гладко, но, когда спустилась безлунная ночь, со всех сторон задул крепкий ветер. Корабль швыряло по морю, словно щепку, пока наконец днище не заскребло по песчаной отмели у незнакомого берега. Аргонавты высадились при тусклом свете редких звезд.

И тут на них вдруг набросились местные. На темном берегу разгорелась жаркая битва, в которой никто из противников понятия не имел, с кем сражается, но все равно дрался не на жизнь, а на смерть. Наконец взошло солнце – и вот тогда выяснилось страшное: ветер отнес «Арго» обратно к земле долионов, и недавние гости с хозяевами в темноте приняли друг друга за врагов. Человек, которого Ясон убил незадолго до рассвета, оказался не кем иным, как самим царем Кизиком.

Его предали земле, и три дня долионы и аргонавты справляли по нему пышную тризну, а потом устроили поминальные состязания в его честь. Клита, не вынеся такого горя, повесилась, и лесные нимфы, оплакивая ее, пролили столько слез, что из них образовался родник, который назвали ее именем.

{84}

Геракл и Гилас

После похорон Кизика и Клиты ветер бушевал двенадцать дней, не давая аргонавтам покинуть землю долионов. На двенадцатую ночь прорицатель Мопс, стоявший на вахте, увидел, как над головой спящего Ясона покружил зимородок, взлетел на торчащий над кормой штевень «Арго», а потом крикнул пронзительно и растворился в темноте.

Мопс разбудил Ясона:

– Это вестник богов, передающий нам, как справиться с этой бедой. Если мы заберемся на вершину горы Диндим и умилостивим ту, которую называют Матерью богов, гневающуюся на нас за гибель Кизика и Клиты, она отзовет встречный ветер. Она могущественна, и гнев ее страшен – даже Зевс уступает ей дорогу, когда она входит в чертоги богов! Но если нам удастся ее задобрить, она позволит нам отплыть.

Едва рассвело, аргонавты взошли на гору, ведя за собой быков, чтобы принести их в жертву Великой Матери. Оказавшись в ее священных владениях, они обнаружили старый пенек виноградной лозы, задубевший и высохший, – из него Арг мастерски вырезал изображение богини. Потом они собрали камни и сложили из них грубый алтарь, на котором и совершили подношение Матери и ее спутникам дактилям – мудрым божествам, посвященным в ее таинства. Много лет назад у их ног сидел учеником Орфей. Теперь же он велел аргонавтам надеть доспехи и плясать в честь Матери богов, ударяя мечами о щиты, чтобы заглушить плач долионов по своему царю и царице.

Мать богов осталась довольна подношениями: деревья на горе разом стали ломиться от плодов, а земля запестрела цветами. Дикие звери ластились к аргонавтам и ложились