Шрифт:
Закладка:
Я знаю: стоит мне прикоснуться к крови, в голове раздастся последняя мысль подруги, наполненная испугом. Но не могу побороть желание услышать ее голос еще раз. Поэтому прижимаю дрожащие пальцы к ее щеке, а затем осторожно провожу по влажным спутанным волосам.
Кэт.
Она думала обо мне?
Кэт. Помоги мне. Помоги маме.
Она услышала мой голос из-за стены? Неужели она была еще жива, когда я пробежала мимо нее, стремясь поскорее добраться до гостиной настоятельницы?
– Марга, – всхлипываю я. – Прости. Я слишком поздно поняла, что произошло.
Где ты? Вокруг так темно.
Это больше, чем я когда-либо слышала от других убитых, но почему-то от этого только хуже. Я прижимаюсь лбом к ее лбу, слезы капают ей на лицо.
– Прости. Прости меня! Я люблю тебя, Марга.
Я тоже люблю тебя, Кэт.
Я отшатываюсь. Слишком похоже, что она отвечает.
– Марга? – шепчу я. – Ты меня слышишь?
Да, но ничего не вижу. И у меня болит голова.
Ее голос затихает.
Я хочу спать… Так сильно хочется спать.
Медленно, словно во сне, я опускаю окровавленную руку на ее шею. И слабый, прерывистый пульс просачивается сквозь кончики моих пальцев.
Благословенное Солнце, она еще жива.
Глава 36
Я громко зову на помощь, и спустя мгновение рядом появляется Реми. Я не спрашиваю, как он оказался здесь, а требую привести целителя. И через несколько минут он возвращается с женщиной средних лет в простой черной одежде, которая решительно отталкивает меня в сторону и начинает осматривать Маргерит. Когда она склоняется над моей подругой, из-под ее рубашки выскальзывает серебристая цепочка с кулоном из переливающегося полированного камня.
Как только я перестаю прикасаться к Марге, наша связь разрывается, но ее последний ответ на мою просьбу не спать все еще звучит в голове.
Я стараюсь, Кэт. Стараюсь.
– Марга, сейчас тебе помогут, – понимая, что она все еще меня слышит, говорю я, когда Реми оттаскивает меня в сторону. – И я тоже здесь. Только не спи, прошу.
Целительница смотрит на меня снизу вверх, сузив глаза. В ее темных, собранных на затылке волнистых волосах виднеются седые нити.
– Ты разговаривала с ней? – резко спрашивает она. – Она тебе отвечала?
– Катрин! – Архитектор опускается рядом со мной, а его мантия лужей растекается по траве. – Что ты здесь делаешь? Что случилось? – Он старательно пытается отыскать, из какой раны появилась кровь, залившая мне руки.
– Это не моя, – успокаиваю его я.
Он пытается оттереть ее рукавом, но я тут же сжимаю руки в кулаки, не желая отпускать голос Маргерит.
Я стараюсь, Кэт.
Магистр Томас останавливается и, оглядевшись по сторонам, замечает женщину-селенаэ, которая склонилась над Маргерит, и плачущих сестер Света. В гостиной настоятельницы зажгли свечи и фонари, и теперь хорошо видно тело на полу.
– Это?..
– Мать Агнес, – всхлипнув, подтверждаю я.
Реми опускается на корточки передо мной:
– Кэт, куда ушел венатре?
– Симон? – Я не видела его с тех пор, как он убежал, чтобы поднять тревогу. – Он побежал в часовню, звонить в колокол.
Реми поднимается на ноги:
– Я найду его. Никуда не уходи. И вы, магистр, тоже.
Будто я брошу Маргерит! Архитектор прижимает меня к своему плечу, пока мы наблюдаем за целительницей. Она прижимает одну руку к шее Марги, а второй осторожно ощупывает рану на ее голове.
– Да, она еще здесь, – бормочет женщина, словно Маргерит все еще в сознании. – Ты можешь что-нибудь вспомнить? – Селенаэ замолкает на мгновение. – Все хорошо.
– Вы тоже ее слышите? – выпаливаю я.
Целительница поднимает серебристые глаза на меня.
– Ты так можешь? – Она переводит взгляд на магистра Томаса. – Вы никогда нам не говорили об этом.
– Я вообще не понимаю, о чем вы, – отвечает он.
Нахмурившись, женщина вновь сосредотачивается на Маргерит:
– Не знаю, моя дорогая, но сделаю все, что в моих силах. – Затем она вздыхает. – Старуха? Она за пределами Света Солнца. Мне жаль.
Маргерит спрашивала о матери Агнес. Целительница снова поднимает глаза.
– Я должна перевезти ее туда, где смогу позаботиться о ней.
Несколько сестер тут же выступают вперед.
– Ее келья там, – говорит одна из них. – Можно отнести ее в комнату для больных.
– Нет, – возражает женщина. – Ей требуется постоянное наблюдение, и, скорее всего, придется выпускать кровь, чтобы уменьшить давление на ее мозг. В квартале селенаэ я смогу сделать для нее намного больше.
Сестры ахают в унисон.
– Это невозможно, – шипит одна из них. – Мы не допустим.
– Тогда она, скорее всего, умрет.
– Значит, на то воля Света, – заявляет сестра Берта.
Она никогда мне не нравилась, даже в детстве.
Я вскакиваю на ноги.
– Не смейте им мешать! – кричу я. – Мать Агнес бы позволила!
Берта скрещивает руки на груди:
– Мы не сможем заплатить им ту цену, которую они запросят.
– Тогда заплачу я, – поднимаясь, говорит магистр Томас и замирает рядом со мной.
Хотя Берта продолжает возмущаться, к нам подходят несколько селенаэ с жесткой раскладушкой в руках. Целительница рассказывает, как лучше поднимать Маргерит, не отнимая руки от ее окровавленной головы, даже когда они направляются к воротам.
– Она хочет, чтобы ты знала: все будет хорошо, она тебя любит, – остановившись на мгновение, говорит женщина-селенаэ, а затем переводит свои странные серебристые глаза на архитектора. – Нам будет что обсудить позже, любитель Солнца.
– О чем она? – спрашиваю я магистра Томаса, когда они уходят.
– Ох, Кэт, – вздыхает он и снова обнимает меня, касаясь моей кожи влажной от слез бородой. – Я не знаю, с чего начать. Не понимаю и половины происходящего.
Реми возвращается с Симоном, который держит в руках фонарь, скорее всего, полученный от сестры на колокольне. Остановившись, Ремон складывает руки на груди и сверлит взглядом венатре:
– Я нашел его в саду.
Симон кивает, даже не замечая направленный на него гнев.
– Я обыскал периметр аббатства, – говорит он. – На стене в саду свежая грязь, словно кто-то взобрался на нее.
Магистр Томас удивленно моргает:
– А откуда ты здесь взялся, Ремон?
Реми хмурится от вопроса:
– Проследил за Кэт и нашим дорогим венатре. Они перелезли через стену, чтобы попасть в аббатство, а я решил через ворота, как нормальный человек. Когда Кэт закричала – взломал замок и попал внутрь.
– А почему ты вышел сегодня из дома? – требовательно спрашиваю я, хотя знаю ответ.
– А ты? – приподняв бровь, спрашивает Реми.
Симон поднимает фонарь над пропитанной кровью травой:
– Тело лежало здесь?
– Сестра Маргерит. Она еще
