его рта к моему, покалывание и щекотание верхней губы от коротких усов. Скольжение пальцев по моей талии перед тем, как Симон обхватывает меня и притягивает ближе к своей груди, пока его сердцебиение не начинает отдаваться эхом во мне, как колокола святилища. Его прерывистые вдохи между поцелуями, со счета которых я уже сбилась.

Тепло, цвет и свет, текущие по моим венам к каждой клеточке моего тела внутри и снаружи.

Я даже не осознаю, что задержала дыхание, пока не начинает кружиться голова. Хватая ртом воздух, я открываю глаза и вижу в небе половинку луны, которая смотрит на меня сквозь узкую щель между каменными колоннами. Ее свет такой яркий, что мне приходится сощуриться.

– Что-то не так? – спрашивает Симон.

Не сомневаюсь: он опасается, что дело в нем.

– Луна, – не думая, отвечаю я.

Видимо, свежий воздух, заполняющий мои легкие, еще не прояснил мой разум.

Симон нежно затягивает меня в тень, образовавшуюся в углу башни за парапетом, отсекая каскад нахлынувших на меня чувств. Он опускает меня на каменный пол, согретый теплом его тела, но сам держится чуть-чуть поодаль.

– Лучше?

Как ни странно, лучше. Сейчас меня ничего не отвлекает от ощущений, которые дарит соприкосновение наших тел, от удивления и беспокойства, горящих в его глазах, пока он смотрит на меня сверху вниз. В лунном свете угловатые черты лица Симона превращаются из портрета на витраже в прекрасную картину, к которой до боли хочется прикоснуться. Я подношу руку к его щеке, провожу кончиками пальцев по скулам и подбородку. От этой ласки он так медленно моргает, что на мгновение мне кажется, будто он просто закрыл глаза. Поэтому, когда он вновь открывает их, я улыбаюсь, шепчу: «Идеально», – и притягиваю его ближе к себе.

* * *

Час. Неделя. Месяц.

Я не представляю, сколько времени мы провели здесь. Ночной воздух настолько холодный, что видно пар от нашего дыхания, а каменный пол твердый и жесткий, но я ощущаю лишь тепло и мягкость. Мое тело прижимается к телу Симона, пока его губы нежно, словно перышко, скользят вверх по моему подбородку к ушам, а затем – вниз, по шее и обратно к губам.

– В первый раз, когда я тебя увидел… – шепчет он, – …разглядел по-настоящему в тот день, когда пришел в мастерскую извиниться. Кажется, я пялился на тебя минут десять.

– Серьезно?

Он утыкается носом в ложбинку у моего горла.

– Ты была такой красивой, такой умиротворенной, такой сосредоточенной на своем деле, что я мог бы наблюдать за тобой целый день. – Симон качает головой, отчего его кудри касаются моего носа. Они пахнут кедром, из которого сделано изголовье его кровати, и в голове тут же возникает мысль, от которой бы сразу же загорелись щеки, не раскраснейся они к этому времени. – Я завидовал тому, что у тебя есть способности и место в жизни. Цель. – Он приподнимается, чтобы вновь посмотреть на меня. – И я впервые захотел чего-то большего, на что даже не рассчитывал. Захотел стать частью мира, которому принадлежишь ты.

Мой мир намного сложнее, чем ему кажется. Но сейчас не время объяснять это. Да и не уверена, что смогла бы, даже если б захотела. Сегодня я буду притворяться, что сложностей не существует.

Хотя…

Симон наклоняется, чтобы поцеловать мое ухо, и я поворачиваю голову к серебристому свету, проливающемуся на камни рядом со мной длинной полосой. Луна вот-вот зайдет. И, вероятнее всего, мне еще не скоро удастся ощутить ее воздействие в объятиях Симона. Поэтому я убираю руку с его плеча и вытягиваю в сторону.

– Помоги мне, – молит он. – Я не могу…

Я отдергиваю руку, чтобы сосредоточиться на нем.

– Не можешь – что?

Он приподнимается на локте, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.

– Что ты сказала?

– Это я спрашиваю, что ты сказал. – Я хмурюсь, увидев озадаченный взгляд Симона. – Ты сказал «помоги мне», а потом добавил «я не могу», но не сказал, что именно не можешь.

Симон качает головой:

– Я ничего такого не говорил. – Он выпрямляется и смотрит на двери, ведущие внутрь башни. – Может, ты слышала кого-то еще?

Заметив, как лунный свет падает на его волосы, я начинаю понимать, что произошло, и, вытянув левую руку, тянусь к последним лучам лунного света на полу. Как только слабый голос заполняет мой разум, я закрываю глаза, чтобы лучше сосредоточиться.

– Кэт? – зовет Симон.

– Тсс!

Я напрягаюсь, чтобы услышать что-нибудь еще, хотя и сама не понимаю, какие мышцы необходимо напрячь для этого.

Помоги мне. Я не могу…

Это женский голос, наполненный такой телесной болью, что у меня начинает раскалываться голова. Как мне узнать, кто она и откуда? Как найти ее в целом городе…

Помоги… Матушка… Прошу… Я не могу… Так больно…

Я распахиваю глаза. Потому что знаю этот голос лучше, чем кто-либо другой в мире.

Это голос Маргерит.

Глава 35

Я так быстро спускаюсь по винтовой лестнице, что Симон не поспевает за мной.

– Кэт! – кричит он, пока я спускаюсь. – Куда ты?

Я не отвечаю – просто несусь по ступенькам вслепую, скользя ладонью по стене, чтобы не сбиться с пути. На лестничной площадке на уровне галереи натыкаюсь на священнослужителя, который поднимался на колокольню, чтобы отзвонить полуночную молитву. Его фонарь падает на пол и гаснет, а металлический звон отражается эхом от мраморных полов. Поднимаясь на ноги, я вдруг осознаю, что он попал сюда через боковую дверь – намного быстрее, чем протискиваться через окно и спускаться по стене.

Симон бежит следом за мной по галерее. Его преследует священнослужитель, тяжело дыша и крича что-то нам в спины. К счастью, он быстро отстает. А вот у Симона ноги длиннее моих, поэтому на полпути к нефу он догоняет меня и хватает за руку.

– Что с тобой? Что случилось?

– Убийца нацелился на нее! – кричу я, сбрасывая его руку. – Он собирается убить Маргерит и мать Агнес!

– Что? С чего ты это взяла?

Я успеваю отбежать на десяток шагов.

Но в этот раз, догнав меня, Симон пристраивается рядом, а не пытается остановить.

– С чего ты это взяла? – тяжело дыша, повторяет он. – Ты что-то услышала?

Я так быстро бегу, что не могу рассказать ему об этом, даже если соберусь с духом. Спустившись по еще одной лестнице, я выскакиваю через двери на площадь – в лунный свет. Тут же останавливаюсь, закрываю глаза, чтобы хоть что-то услышать, хотя и предполагаю, что это будут те же слова, что