– Это мне надо извиняться, дружище. Извиняться и исправлять свои ошибки или поджать хвост, признать, что я никчёмный правитель, и отдать корону тому, кому она ночами снится. Ты заметил, сколько времени мы уже сидим здесь вдвоём? А ведь я приказал советникам явиться сюда. Ну и где они? Такое вот у нас в Иллиафии уважение к воле короля…

Они просидели вдвоём ещё около получаса, прежде чем в главный зал начали потихоньку стягиваться советники с мрачными лицами. Правда, за это время к ним подходил колдун короля Йакара-сэ, который поинтересовался у Бриса, имеется ли в архивах Обители Времён родословная рода рионских ткачей Ра-Фоули. На вопрос, зачем ему это, колдун честно ответил, что имеет предположение о происхождении дара рионских предсказательниц от рода Хараган и хотел бы получить этому подтверждение или опровержение, чтобы понять, в каком направлении двигаться в поисках путей спасения несчастной леди Мэй.

Брис Фид не трудился в отделе родословных, но был уверен, что там можно найти сведения о ком угодно. Он лишь посоветовал отправить запрос в Обитель за личной подписью короля Хелигарга, чтобы архивариусы выполнили это задание в первую очередь.

Подходил и хмурый Тогард, который получил отповедь от своего лорда. К безмерному удивлению присутствующих король принёс начальнику рионской стражи извинения за то, что счёл себя обязанным обрисовать лорду Бавору картину происходящего в Рионе, осознавая, что это скрывается из благих намерений. Тогард чуть сквозь землю не провалился, чувствуя на себе изумлённые взгляды тех, кому случилось в этот момент находиться в главном зале.

Хелигарг попросил Тогарда сопровождать его в поездке к пещерам на землях поместья, после чего начальник стражи немедленно ретировался на улицу, чтобы остудить раскрасневшееся от смущения лицо.

Только после этого в главном зале наконец появился основательно постаревший за тридцать лет лорд Билвин, который даже не узнал Бриса Фида, хотя при дворе короля Белинаргуса им доводилось встречаться друг с другом по несколько раз на день. Через несколько минут пришёл недовольный тем, что его разбудили, советник Фамгус, а за ним явились и остальные четверо. Личный секретарь короля был избавлен от необходимости присутствовать на этом собрании, а его чернильница и пергаменты оказались в распоряжении Бриса Фида.

Вопреки ожиданиям Хелигарга, решение о возвращении советников в Гоотарн не вызвало ни единого протеста. Привычно нанося слова на бумагу аккуратным почерком, Брис Фид только качал головой, предвкушая грядущие перемены в судьбе Иллиафии.

Письмо было адресовано главному канцлеру и содержало в себе несколько указаний.

Тяга к карточным играм сама по себе не являлась преступлением, но в случае, когда на кону оказались приграничные земли, все участники этого безобразия должны были понести суровое наказание, и потому их надлежало заковать в кандалы и отправить в рудники на один из принадлежащих Иллиафии островов в Спящем море.

Советники волею короля освобождались от своих обязанностей на время его путешествия по землям королевства. До возвращения правителя им предоставлялась возможность побыть со своими семьями и заняться делами в своих владениях.

Находящаяся в распоряжении канцлера королевская печать утрачивала свою силу. Все документы, требующие личной подписи короля, надлежало передавать ему лично, независимо от того, насколько далеко от Гоотарна он находится.

К письму прилагались три копии без пункта о горе-картёжниках, которые канцлер должен был отправить правителям других королевств Сальсирии – Хейнорма, Тсалитана и Сазалинии. Брис Фид также сделал несколько полных копий – их король передал своим воинам с приказом доставить письма лордам и прочим землевладельцам во все уголки Иллиафии.

– А вы хороший стратег, – усмехнулся Брис, наблюдая за тем, как Хелигарг ставит оттиск своей личной печати на последнее из писем. – Не боитесь, что трон уже будет занят, когда вернётесь в Гоотарн?

Советники дружно наградили его кто возмущённым, кто презрительным взглядами.

– Не боюсь, – спокойно ответил король. – В Совет входят мудрые люди, которые знают, что такое верность и преданность своему королю. Правильно я говорю, господа?

Шесть недовольных лиц просияли не слишком искренней преданностью, подтверждённой не слишком убедительными возгласами согласия. Король позволил расходиться, и советники тут же покинули зал, вполголоса обсуждая дурные манеры неблагодарного лавочника, которому самодур Белинаргус по глупости отдал на растерзание Иллиафию.

– Видите? Они меня любят, – в глазах Хелигарга заплясали весёлые искорки, и Брис прыснул в кулак, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться в голос.

* * *

Егерь Юлкреш приходился отцом тому молодому воину, тело которого удалось вытащить из реки, потому что оно зацепилось за большую корягу у берега недалеко от моста. Нэйджел хорошо знал их обоих. Именно Юлкреш изловил для него в лесу Исгайла, когда тот ещё был бестолковым лопоухим щенком, похожим на лохматого медвежонка.

Пепелище погребального костра размыло дождём, но егерь всё равно подолгу стоял там. Нэйджел видел, как при этом ходят желваки на его скулах, и с тоской думал о том, что даже не смог как следует попрощаться со своим отцом. Кто бы ни совершил это злодеяние, он заслуживал той же участи.

– Есть новости из Риона? – спросил Нэйджел у Юлкреша, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.

– Ничего нового, мой лорд, – отозвался егерь и отошёл наконец от клочка выжженой земли. – Рионцам нужно привыкнуть к тому, что мы теперь вроде как не соседи, а одно лордство. Они нам не доверяют и потому новостями делятся не слишком охотно. Госпожа ещё не пришла в себя, если вы об этом хотели знать. Старому лорду немного легче. Вот и всё.

– И что с госпожой, тоже неизвестно?

– Говорят, переволновалась, – пожал плечами Юлкреш. – А где Исгайл? Я ему фирвиса принёс полакомиться…

– Понятия не имею, – честно признался Нэйджел. – Он сбежал в лес сразу же, как только мы сюда пришли.

– Вы правильно сделали, что ко мне пришли. Здесь гости редко бывают, и Ланар в первую очередь проверил эту часть леса, потому что она ближе к реке. Я горд, что заслуживаю вашего доверия.

– Зато я не горд, потому что не заслуживаю твоего, – вздохнул Хараган.

– Не вините себя, мой лорд. Вы и сами пострадали. К тому же, никто из нас не волен выбирать себе судьбу. А вы в особенности. Пойдёмте лучше, я вам кое-что покажу. Кажется, я знаю, куда удрал ваш пёс.

– А если нас увидят?

– Нет, там топи, туда вообще никто никогда не ходит.