на секретаря ЦК по правовым вопросам, избрался депутатом съезда по квоте КПСС и был вынужден слушать бесконечные речи Горбачева, Сахарова, Прунскене и Собчака. Когда от них становилось совсем тошно и начинала гудеть голова, он выходил в фойе КДС и спускался в курилку, хотя никогда не курил. Здесь было спокойно, можно встретить старых знакомых, так же не выносивших Горбачева, Сахарова и Собчака.

Сегодня он вышел из зала не от головной боли. Здесь была назначена встреча с его бывшим заместителем, ныне председателем Комитета госбезопасности Владимиром Крючковым. По должности он имел право бывать в КДС в любое время. Сидел в боковом секторе для гостей. Ожидая его, Виктор Михайлович прохаживался вдоль телефонных аппаратов, которые установили на стене напротив огромного, на сотню писсуаров и сотню унитазов, мужского туалета. По всей стене не меньше сорока телефонных аппаратов. В дальнем конце курилки – кабинки для межреспубликанской связи. Из них любой депутат мог позвонить куда угодно. Важно, что коммутатор обслуживался спецслужбами. Это исключало возможность бесконтрольных контактов агрессивно настроенных депутатов с потенциальными террористами. Не дай бог в КДС притащат бомбу или отраву.

Секретарь ЦК погрузился в невеселые мысли, когда его окликнули:

– Виктор Михайлович!

Перед ним стоял Олег Калугин. Как всегда, в безупречном костюме серого цвета, белой сорочке с черным галстуком.

– Олег Данилович! Какими судьбами? – Чебриков не мог скрыть удивления.

– Товарищ генерал, разве не знаете? Я ведь тоже депутат съезда. Избрался вместо Полозкова.

– Значит, сменили род занятий? – съехидничал Чебриков.

– У нас на другой род занятий переводят только вперед ногами! – ответил Калугин и засмеялся.

В курилке стояли гомон и шум. Из более чем двух тысяч депутатов третья часть регулярно ошивалась в курилке Дворца съездов. Здесь проходили «терки» и принимались решения по фракциям, которые плодились каждый день, словно грибы после дождя. Чебриков молчал. Ему показалось, что Калугин как-то «отвязался», стал свободнее в выражениях и манере держаться. Еще немного, и снисходительно похлопает бывшего начальника по плечу.

– К какой фракции приписаны? – задал нейтральный вопрос бывший председатель.

– У меня, Виктор Михайлович, фракция не сменилась. Как был Комитет, так и останется.

Чебриков не понимал, к чему клонит бывший подчиненный, да и вообще было подозрительно, что он здесь оказался. Калугин словно прочитал его мысли.

– Операция «Сирота» продолжается, – тихо, нагнувшись почти к уху Чебрикова, проговорил Калугин. Он больше не смеялся, выглядел совершенно серьезным, как в их предыдущие встречи.

Олег бросил взгляд в сторону лестницы, что вела из фойе в курилку.

– Виктор Михайлович, в нашу сторону идет Владимир Александрович Крючков. Отойду, он всё объяснит.

Калугин словно растаял в сигаретном и папиросном дыму. Скоро к секретарю ЦК подошел председатель КГБ Крючков. Им было нечего опасаться излишнего внимания к себе. Того и другого практически никто не знал из разношерстной публики, приехавшей на очередной съезд со всего Советского Союза.

– Здравствуй, Виктор Михайлович, – первым поздоровался Крючков.

Чебриков молча пожал его руку. Председатель «конторы» огляделся по сторонам, втянул носом воздух и поморщился.

– Ну и дымище! К вам только что подходил Осетр.

– Он все еще «рыба»? – пошутил Чебриков.

– Рыба, и еще какая! Попробую объяснить коротко. Хотя и не имею права. Юрий Владимирович Андропов, как вы сами помните, требовал, чтобы о сути операции, ее очередном шаге знали только действующие председатели.

– Так что изменилось? Я уже год, как отстранен от дел.

– Многое изменилось. Товарищ Андропов хоть и мечтал о реформировании социалистической системы, но не до такой степени! – Крючков на мгновение нахмурил брови. – Советского Союза скоро не станет, вы это прекрасно понимаете. Горбачев сделал все, что хотел Андропов. Но прет дальше – не может остановиться. Через день перезванивается с Маргарет Тэтчер, советуется даже по военным вопросам. Ни снять его, ни переизбрать. За него самые активные депутаты. Поднимут крик на весь мир.

– Что же, сегодня наша очередь на перестройку. Завтра – американцев и англичан, насколько я помню содержание голубого пакета, Андропов это предвидел.

– Думаю, не только предвидел, но и организовал этот ужас. Конечная цель, как вы помните, перебросить его на ту сторону. А наш бардак уже не остановить, будем хлебать дальше. Так что Олег Калугин становится центральной фигурой. Я долго думал о нем. Ждал, когда уволится из органов. Нет! Говорит, жизнь положит, отступать не намерен. Похоже, придется ему «менять кожу» и уезжать со скандалом в США. Поближе к американскому немцу, двоюродному дедушке сироты. А там видно будет. То, что Калугин стал депутатом, – мой приказ. Пусть готовит отъезд со скандалом, разоблачает в хвост и в гриву «преступления КГБ». Справляется превосходно – дружит с Ельциным и «радикальными демократами». Часто бывает в Прибалтике, Грузии и Киеве. Внешне – конченый негодяй. Предатель и подонок. Я лично организовал кампанию разоблачения его антигосударственной деятельности. Скоро Осетр будет лишен звания генерал-майора и всех правительственных наград. Информацию постепенно просачиваем. Ельцин обещает всё ему вернуть, когда придет к власти. А там – длительная командировка в один конец. Будет до конца ждать удобного момента. Ужалит врага в самое сердце, когда тот будет думать, что нас уже не существует.

– Хороший план, – пробормотал Чебриков, мысленно порадовавшись, что вовремя унес ноги из «конторы».

Очень давно, как только стал руководителем КГБ, он ознакомился с рекомендациями Юрия Андропова по проведению спецоперации «с отсроченным финалом». Она сразу показалось ему жуткой авантюрой. Но из страха перед Андроповым он впрягся в эту «несмазанную телегу», которая третий десяток лет везла ставропольского сироту и ставропольского комбайнера в неведомое будущее.

– План хороший, но по-прежнему выглядит бесконечным, – будто бы согласился Крючков. – Кроме Олега, остаются всего два действующих персонажа. Обрабатывать Козыря отсюда не удастся. Если помрет раньше времени – уже удача. Так что мальца будем продвигать дальше. К сожалению, оказался наглым и жадным до денег. На него бесконечные жалобы из областей и республик. Циничный наглец так раскрутил «Ласковый май», что занимается «чесом» уже по всей стране. Видите, я даже жаргон их изучил.

– Это хорошо – раскрутил наш «Ласковый май». Комитетский.

– Пока толку нет. Костюмы, инструменты, бутафория, транспорт – все проходит по нашей бухгалтерии.

– Графа «Спецоперации»?

– Так точно, Виктор Михайлович. Но деньги кончаются.

– А как же с «черной кассой», или, как называл Калугин, «общаком Комитета»? – Чебриков хитро прищурил глаза.

– Черт его знает! Билеты продают тоннами, по всей стране ездят то ли пятьдесят, то ли сто пятьдесят «Ласковых маев». Во всех составах одни и те же – семь имен. Паспорта и свидетельства о рождении настоящие.

– Тогда, Владимир Александрович, надежда есть, – Чебриков по-дружески похлопал Крючкова