Лорд Арнел, снова не интересуясь моим мнением, подхватил на руки и вынес. И я готова была сгореть со стыда, когда увидела не только встречающую нас выстроившуюся прислугу в количестве не менее пятидесяти человек, но и журналистов, фотографирующих с приличного, однако все же позволяющего разглядеть, что меня несут на руках, расстояния.

– Добро пожаловать, милорд, – произнес дворецкий, выступив из общего строя встречающих.

– Эштон, моя супруга устала, представите ей прислугу позже, – вместо ответа на приветствие произнес лорд Арнел.

Сгорая со стыда окончательно, я дождалась момента, когда дракон, преодолев внутреннюю лестницу, внес меня в какую-то спальню, и вот только там и тогда высказалась:

– Я вам этого никогда не прощу!

– О, так вы желаете познакомиться с прислугой? Могу отнести вас обратно, – ставя на ноги перед огромной кроватью, весело ответил дракон.

Я смотрела на него, в черные, полные нескрываемого веселья глаза с вертикальным зрачком, и думала о том, что там полсотни человек! Пять десятков! Пятьдесят! Пятьдесят человек! Меня только что пронесли на руках мимо них. Меня представили женой лорда Арнела! Меня…

– Господи! – Других слов не было.

Лорд Арнел заботливо снял с меня меховой плащ, поправил волосы, упавшие на лицо, наклонился и у самых губ прошептал:

– Прием у императора через час. Люблю тебя.

Когда он уходил, его спину прожигал мой далеко не любящий взгляд. Особенно, едва я поняла, что уходил дракон вовсе не в ту дверь, что вела в коридор, а в смежную. То есть мне предстояло пребывать в спальне, отделенной от спальни дракона лишь небольшой внутренней дверью.

– Я требую хотя бы засова! – действительно потребовала.

– Хорошо, прикажу вам его принести, – со смехом ответил лорд Арнел.

И имеющаяся в наличии дверь вспыхнула огнем, чтобы осыпаться пеплом, не подпалив более ничего. И теперь даже двери не было! Ее просто не было!

Зато от двери, ведущей в коридор, раздалось:

– Леди Арнел, ваше платье уже прибыло.

От знакомства с новой прислугой я сбежала в комнату для умывания.

* * *

Ледяная вода – холодная вода. Снова ледяная, снова холодная. Опять ледяная. Я умывалась, умывалась, умывалась, в очередной раз умывалась, но стоило взглянуть на себя в зеркало… и мне хотелось умыться снова. И снова…

И если говорить откровенно – душу рвало в клочья от всего произошедшего, просто в клочья! Мне было стыдно и совестно перед лордом Горданом, перед собой, перед миссис Макстон… и снова перед собой. И стыд перед самой собой оказался сильнее всего, потому как, едва в спальне раздался голос моей экономки, я тут же воскликнула: «Миссис Макстон!»

Домоправительница распахнула дверь уборной без стука, пристально осмотрела меня, сбросила тот самый, подаренный ей Стентоном плащ куда-то прочь и вошла, заперев дверь уже на ключ.

Что ж, я не нашла лучшего времени, чтобы признаться ей:

– Миссис Макстон, я падшая женщина.

А еще я хотела чаю. С вербеной, мятой, мелиссой и чем-либо еще столь же успокаивающим. И моей невысказанной просьбе вняли.

– Бетси, чаю для мисс Ваерти! – повысив голос почти до крика, приказала миссис Макстон.

– Для леди Арнел! – поправил кто-то за дверью.

Я готова была взвыть, но воспитание не позволило. Как и присутствие моей домоправительницы.

– Мисс Ваерти, – она проигнорировала поправку прислуги этого дома, – я спрошу прямо – он надругался над вами?

Не став сообщать, насколько мы были близки к этому, прошептала лишь:

– К счастью – нет.

– Хоть что-то хорошее, – весьма уклончиво произнесла миссис Макстон.

И я воззрилась на нее в ужасе, понимая, что если это «хоть что-то хорошее», то что же тогда «основательно плохое»?

Моя домоправительница не стала томить меня неизвестностью, открыла дверь и вернулась со стопкой газет и стулом, которые были вручены мне, после чего сама миссис Макстон принялась готовить мне ванну.

А стул оказался кстати. Весьма кстати. Без него, боюсь, я опустилась бы на пол, едва прочтя первый же заголовок: «Лорд Адриан Арнел и мисс Анабель Ваерти сочетались браком по всем традициям Вестернадана».

И это была лишь первая газета. Первой она и выпала у меня из рук, и я увидела заголовок второй: «История Золушки – синего чулка, покорившей дракона!»

Третья гласила: «Самый скандальный брак столетия!»

Четвертая: «Богатейший дракон империи и скромная дочь фабриканта».

Пятая содержала что-то вроде: «Блондинка или брюнетка? Драконы предпочитают темненьких!»

Шестая: «Леди Елизавета Карио-Энсан, дочь герцога и баронессы, была отвергнута в пользу простой девицы с образованием! Драконы выбирают бесплодных?»

– Мисс Ваерти, – я поняла, что уже некоторое время сижу, просто глядя в никуда, лишь когда миссис Макстон склонилась надо мной, – мисс Ваерти, дорогая моя, у всего этого есть хоть какое-то объяснение?

– Есть. – Кажется, я находилась на грани нервного срыва и, кажется, сидела, застыв без движения, уже некоторое время. – Лорд Арнел желает позлить герцога Карио.

– И ему это удалось, – была вынуждена признать моя добрая экономка. – Страшно представить, какой будет скандал на балу.

– На каком балу? – уже ничего не понимая, спросила я.

– На императорском. Вы появитесь к кульминации, – тихо уведомила миссис Макстон.

Кажется, за выяснениями отношений, негодованием, поцелуями и всем прочим я несколько упустила причину прибытия в столицу именно к этому времени. Но я это упустила – а кто-то все знал. Карио, к примеру. Именно поэтому и было совершено нападение. Но Коршуну Карио его злодеяние не слишком помогло – если мы с лордом Арнелом заявимся на императорский бал и глава Вестернадана представит меня императору как свою супругу, это можно приравнять к нанесению такого оскорбления, которое возможно смыть лишь кровью. За подобное любой отец, даже самый безразличный к своей дочери, вызовет на дуэль. Потому как это оскорбление уже не только и не столько для леди, сколько для ее семьи, для всего рода.

Стремительно поднявшись, я подхватила газеты с пола и решительно направилась к дверям.

– Мисс Ваерти, в таком виде! – воскликнула миссис Макстон.

Я не слушала.

В спальне «леди Арнел» толпилось более десятка горничных и кто-то еще, но, едва они бросились ко мне, Бетси грудью встала на мою защиту, сообщив всем:

– Только я – единственная личная горничная мисс Ваерти!

И я была очень благодарна ей за эти слова и за помощь.

Миновав спальню, прошла сквозь дверной проем, испачкавшись сажей от сгоревших дверей, и ворвалась в спальню лорда Арнела.

Дракон собирался на бал.

В данный момент на нем красовались идеально отутюженные брюки, туфли и… он сам. Потому как рубашку Арнел еще не выбрал и пребывал в полуобнаженном состоянии.

Увидев меня, дракон даже говорить ничего не стал – его камердинеры покинули нас без слов.

Я же уже гораздо медленнее подошла и, продемонстрировав Арнелу газеты, разъяренно вопросила:

– Что это?

Газеты у меня осторожно отобрали. После отшвырнули их куда-то вне поля моего зрения, и полуобнаженный лорд, совершив плавный шаг, обнял попытавшуюся было вырваться меня, прижал к себе, ничуть не стесняясь собственной обнаженной кожи, и прошептал, склонившись к самым моим губам:

– Анабель, мне, безусловно, бесконечно приятно, что мои поцелуи стерли из вашей памяти большую часть сказанного мной, но я говорил вам, что ожидает нас в столице. Необходимо повторить?

Я судорожно сглотнула, почему-то посмотрев на его губы. Проблема крылась в том, что слово «повторить» прозвучало слишком… двусмысленно.

– Лорд Арнел, – мне вдруг стало крайне сложно говорить, – вы осознаете, что творите?

Он улыбнулся. Провокационная, полная предвкушения и азарта улыбка сказала больше, чем тысяча слов.

– Играете по-крупному? – догадалась я.

И, не став сдерживаться, высказала то, чего так искренне боялась:

– Лорд Арнел, тихо представить меня своей женой, чтобы я имела возможность быть возле вас во время расследования и мести герцогу Карио, – это одно. Но бросить вызов всей общественности, заявившись со мной в разгар императорского бала, и представить меня в качестве леди Арнел всей аристократии – страшное оскорбление, поймите вы это! Это оскорбление для Карио, для всего рода Энсан и даже для оборотней, ведь Карио для многих