– Себастиан, – я сложила руки на груди, к сожалению обнаружив, что на ощупь остаюсь все той же Анабель Ваерти, то есть сегодня заклинание дало сбой, а я этого даже не заметила, – убийство герцога Карио, боюсь, не решит всех наших проблем вовсе. Четыре года убийства в Вестернадане проходили без участия Карио – этим занималась его дочь, а прикрывали ее родовитые дамы Города Драконов. И гораздо больше, чем четыре года, именно леди драконьей крови фактически занимались торговлей детьми, тайно и в больших количествах вывозя их в империю. Сколько сейчас представителей драконьей расы находится в столице, неизвестно ни мне, ни вам, ни лордам Арнелу с Давернетти.

Полицейский молчал, ожидая продолжения и не высказывая возражений.

– Я уже неоднократно недооценивала дракониц, – повторно озвучила я собственные опасения, – и вот сейчас Арнел и Давернетти приняли решение об устранении герцога Карио. Я не спорю – это важное решение. Но мне кажется, весьма недальновидным принимать подобное решение именно сейчас, когда всем стал очевиден раскол в обществе драконов. И когда стало ясно, что власть все это время, и я так полагаю, что данное время продолжалось до лорда Арнела и его вступления на должность мэра, находилась в цепких коготках дракониц. И терять свою власть они абсолютно не желают.

В этот момент на первом этаже мэрии послышался шум, гвалт недовольных голосов, какие-то единичные выкрики.

После некоторой паузы лорд Гордан нехотя произнес:

– План таков – лорд Арнел собирается представить вас императору как свою состоявшуюся супругу. По нашим законам подобное допустимо, по вашим… не столь допустимо, но условный брак заключался на территории Вестернадана, возражений не будет. Уведомление о расторжении помолвки с леди Карио-Энсан уже было получено герцогом. Он сохранил его в тайне и ныне явно не ожидает настолько вызывающего шага со стороны лорда Арнела. Вы проведете в столице чуть меньше двух суток, этого будет достаточно для представления ко двору, и это нанесет сокрушительный удар по герцогу Карио, разрушив его репутацию. Особенно если учесть, что леди «Елизавета» не собирается возвращаться к отцу и останется здесь. После всего этого вы вернетесь в Вестернадан. Капкан на Зверя будет расставлен на нашей территории, вступать в бой в столице слишком опасно. То есть, Анабель, я пытаюсь объяснить вам, что мы учли все возможные осложнения и последствия, – явно волнуясь, завершил свою речь Себастиан.

Я выслушала молча каждое из его слов. Действительно молча и максимально внимательно. Но, когда он закончил, спросила прямо:

– А как же гибель настоящей Елизаветы Карио-Энсан? Я понимаю, что у лордов Арнела и Давернетти на первом месте всегда благосостояние народа, но погибла девушка. Погибла страшной, жестокой смертью. И ее роль в данный момент исполняет не менее несчастная, по сути, мисс Ширли Аккинли, которой, в соответствии с этим планом, до конца дней своих придется оставаться под личиной погибшей единокровной сестры. План прекрасен, лорд Гордан, не придраться практически, но с точки зрения торжества справедливости это воистину неправильно.

Усмехнувшись, лорд Гордан успокаивающе спросил:

– А чего бы желали вы, Анабель?

О, чего бы желала я? Пройдясь вдоль стеллажей, я посмотрела на архивные папки, каждую из которых планировала изучить досконально, затем, развернувшись к дракону, озвучила собственные планы:

– Власть Карио базируется на преданности ему кланов оборотней. Но ни один оборотень никак и ничем никогда не оправдает убийство дочери. Мы можем не предавать огласке тот факт, что герцог стал Зверем, достаточно лишь информации о том, что он убил Елизавету, и власть Коршуна Карио пошатнется столь существенно, что прежние позиции он уже никогда не сумеет занять.

– А вам не кажется, что его проще все же устранить? – поинтересовался младший следователь.

– Нет! – воскликнула я. – Мне так не кажется. По той причине, что в этом случае будет устранен лишь один герцог Карио, но он ведь не действовал в одиночестве, Себастиан. Одна лишь ситуация с профессором Энастао доказывает, что у Карио были и остаются сообщники, и не только среди магов старой школы, но и, вероятнее всего, во всех иных слоях общества, и даже в среде научного сообщества. Так что я предпочла бы громкий судебный процесс, открывающий всем глаза на произошедшее и позволивший бы наказать всех виновных!

На сей раз Гордан молчал, лишь внимательно глядя на меня.

– Далее, – продолжила все так же воинственно и возмущенно, – я не собираюсь оставлять безнаказанными такие преступления, как кража детей, и судебное дело не коснется лишь одной Беллатрикс Стентон-Арнел! Я знаю, что леди, занимавшихся торговлей детьми, было гораздо больше, и менее всего я желаю, чтобы они остались на свободе, не понеся никакой кары за искалеченные судьбы. А потому я планирую продолжать свое расследование и уверена, что сумею не только довести это дело до суда, но и придать широкой огласке.

Полицейский выслушал меня, но затем задал всего один вопрос:

– Зачем это вам?

И… это стало тем самым, что окончательно обрушилось на меня же страшным осознанием причин, подлинно побудивших меня к столь решительным действиям:

– Себастиан, леди Вестернадана пользуются уважением, где-то даже поклонением и преклонением. И каждый день эти дамы, начисто лишенные стыда, совести, чувства сопереживания и много чего еще, посещают кофейни, чайные, кондитерские, модисток, сувенирные лавки и прочие места, где простые люди вынуждены встречать их с почтением и любезностью, скрывая горечь и боль от потери собственных детей и даже не догадываясь, что оказывают знаки почтения тем воровкам, что отняли самое дорогое! Вы осознаете степень лицемерия этих дам, которые откровенно и нагло упиваются чужим горем? Вы действительно считаете, что у них есть право и далее пользоваться уважением в этом обществе? Я считаю, что нет!

К концу моей тирады выражение лица лорда Гордана изменилось совершенно. В его взгляде появилось то, чего ранее я практически никогда не наблюдала, – страх за меня.

– Анабель, – тихо сказал он, – боюсь, это не представляется возможным. Зато представляется весьма и весьма опасным – для вас.

Теперь промолчала я.

Лорд Гордан же продолжил:

– Общество Вестернадана, возможно, выдаст вам леди Беллатрикс, и то лишь по причине личного вмешательства лорда Арнела, что касается других дам… Вы фактически собираетесь поставить мужей, сыновей, братьев и внуков перед необходимостью подвергнуть допросам, публичному позору и тюремному заключению их жен, матерей, сестер, бабушек и тетушек.

Что ж, на это я ответила всего одним вопросом:

– А вы предлагаете мне молчать?

И младший следователь опустил взгляд. Несколько секунд он смотрел в пол перед собой, словно искал там ответы, затем несколько хрипло произнес:

– Бель, если для тебя это важно – я буду рядом. Всегда. Что бы ты ни предприняла и на что бы ни решилась. Но пообещай мне одно.

И он посмотрел в мои глаза, чтобы выдвинуть свое главное условие:

– В момент опасности ты во всех смыслах останешься за моей спиной, что бы ни случилось.

Секундная пауза, и я едва слышно ответила:

– Хорошо.

Когда лорд Гордан уходил, я чувствовала себя лгуньей, ничуть не меньшей, чем драконьи леди. Потому что я солгала. И ни секунды не сожалела о собственной лжи.

Пройдя к папкам, последним из выданных мне мистером Хостеном, я торопливо раскидала их по нужным местам, всё продолжая и продолжая думать о словах Себастиана и вместе с тем размышляя о том, насколько же я изменилась, если мне ничуть не стыдно за собственную ложь. Ничуть не совестно. И никаких сожалений не имелось во мне вовсе. И разум мой вполне оправдывал подобное положение дел. Потому что я никогда и ни при каких условиях не подвергну лорда Гордана такой опасности!

Я знала, за чьей спиной окажусь в самый критический момент. Я знала, кто именно защитит, несмотря ни на что, в момент любой опасной ситуации. И я знала, кто встанет на мою сторону, когда начну действовать.

Лорд Арнел уже бросил вызов устоявшимся в Вестернадане порядкам без колебаний, и он совершил это, едва счел подобное разумным. Также он не оглядывался ни на родственные узы, ни на репутацию и почтенный возраст, что тоже решительно привлекало