И, нервно облизнув губы, я все же это выговорила:

– Но даже если бы я была влюблена в вас до беспамятства и не могла прожить без вас ни единого дня, это все равно не дало бы вам никаких прав на меня. Чувства – это всего лишь чувства, лорд Арнел, в человеческом обществе их принято скрывать вовсе, да и в драконьем им не придают никакого значения.

– Вы ошибаетесь, – тихо произнес лорд Арнел. – Но, кажется, я начал к этому привыкать.

И его лицо вдруг оказалось непозволительно близко.

Я вздрогнула, ощутив, как теплые губы касаются моих, приоткрытых от возмущения и готовности высказать еще немало пренеприятных истин. Но все слова исчезли, как и все мысли, едва в глазах дракона засияло нечто неимоверное, словно в совершенно черном ночном небе вспыхнули разом все звезды.

И я замерла, не в силах оторвать взгляд, не в силах сопротивляться, не в силах противостоять ему.

– Так лучше, не правда ли? – хрипло спросил лорд Арнел. И, скользнув губами по моим губам, едва слышно добавил: – Ты упоительно сладкая, Анабель, и даже когда ты сводишь меня с ума, постоянно отталкивая, это все равно горечь со сладким привкусом. Словно яд. Ты мой яд, Анабель.

– А вы наркотик, – простонала я, попытавшись вырваться.

Совершенно бессмысленное действие, потому как лорд Арнел был сильнее и отпускать меня совершенно не собирался, как и продолжать разговор. Властный поцелуй запечатал мои губы, свободная ладонь мягко перехватила мое запястье, и со мной начало происходить нечто невообразимое – теплая волна разлилась по венам, вспыхивая сотнями точек удовольствия, словно во мне начали сиять те самые созвездия, что светились в потемневших от страсти глазах лорда Арнела. И это было непередаваемо, невыносимо, нестерпимо сладко, ввергая в совершеннейшее непонимание происходящего и заставляя терять остатки разума в попытках противостоять тому, что уже растекалось по моему телу, усиливаясь с каждым осторожным прикосновением.

И поцелуй все длился и длился, то бережный и нежный, изучающий, осторожный, почти возвращающий к реальности, то властный, не терпящий попыток воспротивиться и наказывающий мучительным погружением в сладкий дурман. Лорд Арнел уверенно вел эту партию, словно в танце, превратив даже упоительную ласку в решительное сражение. И поцелуи стали меняться, стремительно становясь то упоительно нежными, то аморально бесстыдными, то жестокими, то практически невинными, и в какой-то момент он подобрал ключ к моему сердцу, отслеживая именно его удары.

Этим ключом стала нежность.

Беспредельная, упоительная, ласкающая, как теплые волны океана, нежность. Нежность, которой в лорде Арнеле оказалось так много. Мне вдруг показалось, что она была в нем всегда, но дракон, скованный навязанным ему властным и жестким образом, никогда ранее не давал ей выхода. А сейчас практически выпустил на волю, не видя более смысла скрывать то, что являлось частью его характера, его личности, его отношения ко мне.

И в этой нежности утонули мы оба…

Не ведаю, в какой миг я закрыла глаза, но мне вовсе не хотелось их открывать более, а Адриан… Нежные прикосновения к губам, щекам, ресницам, контуру лица и снова сладкий, упоительно нежный поцелуй в губы. И в какой-то миг я поняла, что давно обнимаю дракона, а он легко притрагивается к моему телу, то нежно обрисовывая талию, то касаясь спины, то сильнее притягивая к себе, но ничуть и никак не переходя грань, словно чувствуя, насколько она тонкая, насколько острая и насколько разрушительная для того удивительного чувства, что вдруг возникло между нами.

– Так, значит, наркотик? – поинтересовался лорд Арнел спустя длительное, весьма длительное время.

Минут пять миновало… наверное.

– О да, и крайне сильный, – слова вырвались сами.

– Надеюсь, вызывающий привыкание? – несколько иронично предположил дракон.

Я открыла глаза и посмотрела на его лицо – иронии в его собственных глазах не было ни капли. Была нежность. Беспредельная, безграничная нежность, а еще счастье и какое-то невероятное восхищение мной.

– Вы так странно на меня смотрите, – была вынуждена признать, ощущая тепло его ладони на моей обнаженной талии.

Он улыбнулся, так необычно, удивительно чувственно, и тихо сказал:

– Моя милая, неустрашимая, упорная и отчаянная мисс Ваерти… я никогда не встречал столь упоительно нежную женщину. Никогда. Дарить любовь и нежность друг другу всю ночь? Всю жизнь считал это бредом. Страсть – вот двигатель прогресса, и я полагал ее и закономерный ее финал тем единственным, что происходит между мужчиной и женщиной. Но эти почти четыре часа, миновавшие как несколько минут, напрочь перевернули мое представление о занятии любовью.

Вздрогнув, я стремительно поднялась, впрочем, оставшись на коленях дракона, он попросту не отпустил, призвала заклинание времени и вздрогнула повторно – наш поцелуй длился три часа и сорок пять минут! Почти четыре часа, и будь я проклята – время промчалось, как один миг.

– О Господи! – только и смогла прошептать, чувствуя, как стремительно краснею.

– А вот если спросишь, почему я был вынужден остановиться, хотя, признаюсь, далось мне это весьма не просто, то я отвечу – мы у границ столицы. И на этом этапе полета я ожидаю некоторые проблемы.

– Какие же? – ощущая, что сгорю сейчас со стыда, несколько раздраженно поинтересовалась.

– Сгорательные, – словно поняв, о чем я думаю, сообщил лорд Арнел, прошептав мне это у самого уха.

– Вот только попробуйте начать издеваться надо мной по поводу произошедшего! – воскликнула я.

И поведение дракона изменилось мгновенно.

Резко ухватив меня за подбородок, он развернул к себе и прошипел, испепеляя взглядом:

– Анабель, да услышь же ты меня, черт возьми! Я всего этого не планировал! Я приказал подготовить экипаж, в котором второе сиденье переделали под пусть узкую, но максимально удобную кровать, чтобы ты, находящаяся на грани из-за трансформации драконов, смогла поспать. Да, я вспылил из-за предложения побыть шафером на твоей свадьбе, да, вспылил повторно из-за твоих слов. Но прикоснувшись к тебе, я потерял счет времени ровно так же, как и ты. Так что можешь начинать издеваться надо мной по данному поводу, я разрешаю!

И, ссадив меня на сиденье, потянулся и поднял с пола отброшенный в какой-то неизвестный момент времени теплый меховой плащ.

Плащ был протянут мне со словами:

– Закутайся. Как можно плотнее.

– Может, мне стоит переодеться? – спросила, испытывая весьма сомнительные эмоции – чувство вины и чувство обиды одновременно.

– Нет, не стоит, я буду держать тебя на руках, – даже не глядя в мою сторону, ответил Арнел.

Что ж, поднявшись, я для начала вернула ночную рубашку на приличествующее ей место, затем, посильнее завернувшись в теплый халат, крепко затянула пояс. И лишь после, накинув плащ, вновь села на сиденье, причем то самое, которое было кроватью.

Дракон все также смотрел в сторону. На его лице читался нескрываемый гнев. И весь этот гнев Арнел выплеснул в одной едкой фразе:

– Анабель, вы хоть когда-нибудь перестанете считать меня врагом?

И вот после этого Арнел посмотрел на меня. Глаза в глаза.

И от нежности не осталось и следа.

Впрочем, как и у меня.

– Лорд Арнел, – я выпрямила спину, вскинула подбородок и ответила ему тем же гневом, коим он столь щедро одарил меня, – а теперь, когда вы вот так смотрите в мои глаза, считая себя правым во всем, ответьте мне, о непоколебимый праведник, что вы сказали моей матери?

И Арнел глаза закрыл. Несколько секунд он дышал, определенно пытаясь прийти в себя, затем задал мне всего один вопрос:

– Как вы узнали?

Ни извинений, ни стыда, ни раскаяния. Одно лишь: «Как вы узнали?»

– И это все, что вас интересует? – холодно спросила я.

Дракон молча посмотрел на меня и более взгляда уже не отводил.

– У вас же превосходное владение ментальной магией, лорд Арнел. – Мне вдруг стало горько до слез. – И сведений о моей жизни у вас также предостаточно. Вы знали, вы превосходно знали, что у меня отнял профессор Стентон и как мне от этого больно. И вот вы, говоривший