Шрифт:
Закладка:
В ходе эволюции мозг животных и человека обзавёлся центрами, ответственными за ощущение потребностей, возникновение эмоций и организацию мотивационного поведения.
Это установили с помощью методики, предложенной нейрофизиологами Джеймсом Олдсом и Питером Милнером. Они вживляли в мозг микроскопические электроды и раздражали его электрическим током. В зависимости от места вживления, электрическая стимуляция вызывала у подопытных кошек и крыс, собак и обезьян чувства сильного голода или жажды, полового возбуждения или ярости, а также самые различные формы поведения.
Больше всего учёных удивило то, что с помощью одних и тех же электродов можно вызвать либо какую–то потребность, например, голод, когда животное жадно ест разбросанный по полу корм, либо реакцию удовольствия, которая не сопровождается поглощением пищи. Это достигается разной силой и характером тока, подаваемого на электроды. Было установлено, что нервные центры удовольствия чаще всего совпадают с центрами потребностей. Впрочем, есть и центры “чистого” удовольствия (гедонические центры), не связанные с какой–то определённой потребностью. Рядом с ними находятся и центры неудовольствия, стимуляция которых вызывает у подопытных животных чувства боли или страдания.
С особым триумфом были встречены эксперименты, в которых животные самостоятельно раздражали собственный мозг электрическим током, нажимая на педаль или рычажок. Если при этом вызывалось чувство удовольствия, зверёк не убирал лапу с педали на протяжении суток, отказываясь от пищи и отдыха. Питер Милнер в своей книге “Физиологическая психология” (Milner P. M., 1970) приводит график опыта, когда крыса без передышки давила на педаль в течение 24 часов, осуществляя до 200 нажатий за каждый час. Затем она в изнеможении свалилась и проспала целые сутки. Если в распоряжении животного оказывался электрод, введённый в участок, с которого слабым током вызывалась потребность в пище, а более сильным — чувство удовольствия, то оно предпочитало отказ от еды и подачу более сильного разряда, дающего чисто гедонический эффект.
В эксперименте Джеймса Олдса (Olds J., 1956) крыс сажали в лабиринт, дно которого находилось под током. Пренебрегая болью от разрядов, бивших по лапам, животные добирались до заветного рычажка и самозабвенно давили на него, возбуждая центр удовольствия. В другом опыте в лабиринт запускали крысу, которую предварительно в течение суток морили голодом. Суть эксперимента заключалось в выяснении, какой силы током способна пренебречь голодная крыса, чтобы добраться до еды в конце лабиринта. Выяснилось, что гедоническое подкрепление было для крысы куда привлекательнее, чем пищевое. В первом случае она выдерживала боль гораздо более сильную, чем при добывании еды.
Экспериментами было доказано, что возбуждение центров удовольствия снижает страх животного. Если крысе противостоял сильный противник, то она возбуждала себя перед боем электрическим током (её электрод вживлялся в соответствующие отделы мозга). В подобных случаях животное всегда выходило победителем.
Наконец, в опытах с лабиринтом было установлено, что гедоническое подкрепление делает животных более умными и способными “учениками”.
Напомним, что гипоталамус — отдел мозга, в котором осуществляется контроль за жизненно важными функциями организма. Сюда поступают “сводки” из всех тканей и органов тела о наличии в их клетках питательных и энергетических веществ, а также о составе электролитов. Здесь находится и “лаборатория” по постоянному контролю над эндокринным балансом. В нём же формируются нервные импульсы, которые ощущаются как потребности.
Гипоталамус функционирует, взаимодействуя с другими отделами головного мозга, в том числе с высшими. Он определяет доминирующую в данный момент потребность, а лобные доли мозга организуют мотивационное поведение, определяя тактику, чтобы её удовлетворить.
Поясним сказанное примером из клинической практики.
Больной П. находился в отделении кардиохирургии после операции на сердце. Хирургическое вмешательство прошло успешно, пациента уже готовили к выписке. П. был человеком известным в административных кругах города, отличался организаторскими способностями, умом и тактом. Каких бы то ни было, отклонений в половом плане за ним не водилось. Тем острее был шок, вызванный его неожиданным “хулиганским” поступком. Пациент окликнул медицинскую сестру, которая была в это время в его больничной палате, обнажил свой максимально возбуждённый член и направился к ней. Сестра с криком выскочила в коридор. Пациент последовал за ней, приспустив брюки и не скрывая эрекции. Дежурный врач, выскочивший на крики девушки из своего кабинета, стал свидетелем нелепой сцены: “любовный жар” мужчины в более подходящей обстановке мог бы вызвать восторг у любящей женщины, но он не соответствовал ситуации больничного коридора со множеством зрителей. Между врачом и пациентом состоялся знаменательный разговор:
— Зачем вы вышли в коридор?
— Надоело лежать в постели.
— А брюки–то у вас почему спущены?!
— Разве? А я и не заметил.
В ходе диалога больной вёл себя невозмутимо. Он спокойно спрятал член, успевший к этому моменту принять свои обычные размеры, в пижамные штаны и направился в свою палату.
Поведение пациента заставило врачей заподозрить у него поражение лобных долей головного мозга. Гипоталамус посылал им сигнал о возникшей половой потребности, но они не были способны адекватно ответить на него. Такое поведение, неадекватное ситуации и потому принятое медсестрой за хулиганство, было симптомом грозной катастрофы. Она оказалась необратимой: при обследовании мозга было установлено наличие неоперабельной злокачественной опухоли лобной доли. Вскоре этот, ещё сравнительно молодой человек, умер.
Без подкрепления из центров удовольствия были бы невозможны ни выживание, ни размножение, ни обучение живых существ — человека или животного. Вместе с тем, исследования с вживлением электродов и наблюдения над больными показали подсобную, инструментальную роль этих центров. Они обеспечивают мотивационное поведение, а не работают “на себя”. Для того чтобы их работа стала автономной, оторванной от естественного жизнеобеспечения организма, нужны особые условия, не встречающиеся в природе. Но даже в условиях эксперимента, когда с помощью вживлённых в мозг электродов и заветной педали животное получает возможность гедонической самостимуляции, перестройка функции центров удовольствия держится не долго. Мозг надёжно защищает себя. Лишь наркотики пробивают брешь в этой самозащите.
Но вернёмся к эволюции любви.
Став доминантным, избирательное половое влечение к одной–единственной избраннице лишало мужчину интереса ко всем остальным представительницам женского пола. Доминанту, как физиологическое явление, не следует путать со стремлением самцов доминировать в стае; это разные термины, хотя и принадлежащие к одному языковому корню. Открытие доминанты принадлежит русскому физиологу Алексею Ухтомскому, показавшему, что при её образовании одна доминирующая мотивация подавляет все остальные, конкурентные, как бы забирая себе их энергию.
Любовь как доминанта, предполагает наличие двух качеств — избирательности и альтруизма. Будучи альтруистической мотивацией, она обесценивает эгоистические инстинкты, отодвигает их на второй план, подчиняет стремлению влюблённого доставить радость любимому человеку. Правда, одновременно снижается и способность к критической оценке объекта избирательного влечения. “Оглупляющий”
