Итак, в облике и поведении Славы, как и других “ядерных” гомосексуалов грацильного типа, мужественность и спортивность сочетаются с чертами, которые принято называть феминными. Медики вкладывают в этот термин свой смысл. Говорят о феминизации нынешних юношей, уличая их в пристрастии к ношению серёг и яркой одежды скорее женского, чем мужского покроя. Девушек же корят за их маскулинизацию (“омужествление”): многие из них курят, носят джинсы, пользуются ненормативной лексикой и практикуют промискуитет, подражая мужчинам, не достигшим психосексуальной зрелости. Последнее вовсе не радует сексологов; маскулинизация — одно из проявлений ложной женской эмансипации, чреватой развитием неврозов и других заболеваний (Бейлькин М. М., 1988). Но при всём том ни феминизация юношей, ни маскулинизация девушек отнюдь не делают их женственными и мужеподобными в полном смысле этих слов; они не влияют на характер их половой идентификации и на сексуальную ориентацию. Что же касается грацильных гомосексуалов, то при всех своих феминных чертах они не столько женственны, сколько именно гомосексуальны.

Сошлюсь на забавную историю, иллюстрирующую эту мысль. Отец Кирилла, студента–медика и моего пациента, занимал видное положение в своём городе. Однажды он устроил домашний приём для актёров, приехавших на гастроли. После ужина их оставили ночевать, причём одному из самых почётных гостей постелили в комнате Кирилла. Оба перед сном постояли некоторое время на балконе, глядя на ночной город. Актёр курил. Потом он, обняв за плечи юношу, сказал:

— Ну что ж, пойдём спать!

— Но как он догадался?! — изумлялся Кирилл, рассказывая об этом эпизоде.

Неизвестно насколько верно истолковал слова гостя юноша, но тому не составляло особого труда распознать его гомосексуальность. Если отбросить разницу в возрасте, таланте, известности и красоте, оба походили друг на друга так, как могут походить лишь гомосексуалы этого типа. Тембр голоса, грацильность телосложения, жестикуляция — всё было схожим. Даже роль, которую попеременно сыграли случайные любовники в постели, была идентичной. Разница была лишь в том, что один называл другого на “вы”, а другой — на “ты”. Между тем, московский актёр, о котором идёт речь, — один из ведущих героев–любовников на отечественной сцене. Его боготворят женщины, которым и в голову не пришло бы называть мягкий, обволакивающий голос их кумира, выразительный взгляд его карих глаз, аристократическую изысканность жестов женственными. Считается, что перед его мужским обаянием не устоит ни одна представительница прекрасного пола. Его верность жене и холодность в общении с поклонницами расцениваются всеми как проявления его твёрдого мужского характера и высоких моральных качеств. Уместно ли, в таком случае, называть “женственными” обоих: и актёра, и юношу?!

Даже пристрастие к переодеванию в женскую одежду, свойственное части геев, обычно не имеет ничего общего с подлинной женственностью. Тот же студент–медик рассказал мне, как однажды из чистого озорства прошёлся по курортному городу в женской одежде. Вернувшись с прогулки, Кирилл зарыдал. Транссексуалом он не был и вовсе не хотел быть женщиной. Не грешил он и трансвестизмом (влечением к переодеванию в одежду противоположного пола). Бурные эмоции вызвало внезапно сделанное открытие: как легко живётся сексуальному большинству! Гетеросексуалам незачем скрывать своё эротическое желание. Сколько открыто восторженных мужских взглядов в свою сторону ловил переодетый юноша!

— Ну почему родители сделали меня педиком?! — сокрушался он.

Скоро слёзы были позабыты. Вернувшемуся с юга Кириллу навязали знакомство с девушкой, представлявшей выгодную партию для брака. Побывав в гостях у невесты, студент был настолько очарован её братом, что с восторгом говорил “голубым” друзьям:

— Женюсь, непременно женюсь на ней! У неё такой красивый брат!

Увы, в отличие от молниеносно осуществлённой близости с потенциальным шурином, реализовать половой акт с невестой ему не удалась. Это и повлекло за собой обращение Кирилла к врачу.

Черты феминности наблюдаются и у мужчин, именуемых “синтонными пúкниками”. Кречмер в своей типологии, давно устаревшей, но, тем не менее, оставившей заметный след в психиатрии и психологии, сопоставляя строение тела с психологическими особенностями личности, выделил два полюса: “пúкников–циклотимиков ” и “шизотимиков”. Шизотимики, по Кречмеру, — чаще всего либо астеники, либо атлеты, либо принадлежат к гипопластическому (инфантильному) типу. Их движения угловаты и даже вычурны; им почти или совсем неведома эмпатия (способность угадывать эмоции другого живого существа, человека или животного); они не умеют наладить душевный контакт с окружающими. Иное дело пикники, названные так из–за их пикнической конституции — плотности телосложения и полноты. Их отличает физическая и психическая гармония, “добросердечие, готовность разделить горе и радость, активная доброжелательность или дружелюбное отношение к ближнему” (Кречмер Э., 1995). Потому–то их и назвали “синтонными” (“созвучными”, “близкими по тону”, “гармоничными”). Их формы округлы; движения плавны и мягки; они способны почувствовать эмоциональный настрой собеседника и тут же настроиться на него; с ними легко иметь дело и потому их ценят друзья и родственники.

Кречмер в своей известной книге “Строение тела и характер”, описал разновидности пикников: “болтливо–весёлые”, “спокойные юмористы”, “тихие душевные люди”, “беспечные любители жизни” и т. д. Я бы дополнил его перечень подгруппой “сопереживающих пикников–альтруистов”. Сопереживающему пикнику–альтруисту свойственны не столько кипучая энергия и приподнятость настроения, не наивный эгоизм, порой приводящий к бестактности, сколько талант эмпатии и готовность вопреки собственным интересам придти на помощь к тем, кто в ней нуждается. Правда, многие из таких мужчин отличаются слабостью половой конституции, редко вступают в интимную близость и сравнительно рано прекращают свою половую жизнь, но это, как правило, почти не влияет на прочность их семей. Жёны души в них не чают, ибо такие мужья — “подружки” — идеальные отцы и верные спутники жизни. Гомофобы считают их “бабами” и “педиками”, хотя частота геев среди синтонных пикников отнюдь не выше, чем в популяции в целом.

Грацильных геев, как и синтонных пикников–гомосексуалов, нужно чётко отличать от тех, кто в своём поведении и во внешнем виде демонстрирует нарочитую феминность. Утрированная женственность — верный симптом невротического развития. Джеймс Болдуин (1993) так описывает “бешеных девок”, непременную принадлежность гей–баров и дискотек: “Крикливо одетые, они вопили как попугаи, обсуждая подробности последней ночи, а ночи у них всегда были сногсшибательные. <…> Среди них был один мальчик, который, как мне говорили, днём работал на почте, а ночью появлялся в баре, нарумяненный, в серьгах, с высоко взбитыми белокурыми волосами. Иногда он даже надевал юбку и туфли на высоких каблуках”.

Заметим, что именно “бешеные девки”, при всей их “женственности”, были отчаянной ударной силой при обороне “Стоунуолла”. Об этом эпизоде борьбы геев за свои права речь впереди. С точки зрения сексолога, утрированная феминность “бешеных девок” или “хабалок” — это невротическое отрицание подлинной женственности. Марк Симпсон (Цит. по Дейвису Д., 2001)