намека на то, что он больше не фаворит правителя, мужчину задушили во сне в его же спальне в гареме дворца Топкапы после того, как ранее он в Рамадан нарушил пост с Сулейманом I. Человек, который был «дыханием и сердцем» султана, похоронен в неизвестном никому месте[561].

Император мог бы продвинуть своего неопытного новообращенного любимого фаворита на самый высокий пост в правительстве, даровать ему необычайный доход и великолепный дворец в придачу и даже оплатить его свадьбу. Ровно также он мог убить этого раба внезапно и без суда, чтобы показать, кто на самом деле хозяин. Падение Ибрагим-паши совпало с возвышением новой любви Сулеймана I – Хюррем.

Вместо того чтобы критиковать похожего на Распутина советника султана Хайдара, геоманта, чьи ежегодные предсказания император держал при себе, или самого Сулеймана I, большинство обвинило Хюррем-султан в поразительном крахе Ибрагим-паши[562]. Возможно, она сыграла в этом определенную роль, ревнуя Сулеймана I к его другу детства и бывшему главному сокольничему из-за сплетен. Почему, спрашивали придворные, Ибрагим-паше разрешили спать во дворце Топкапы, несмотря на то что он взрослый мужчина? Предполагалось, что кроме султана там могли находиться только дворцовые пажи.

Султан был опустошен, когда его старший сын от Хюррем, Мехмед, умер из-за чумы в возрасте двадцати двух лет в 1543 г. Он плакал часами, отказываясь расставаться с гробом, не позволяя его похоронить. Эта тяжелая потеря была одной из причин, по которой император стал набожным. Поэтому решение Сулеймана I казнить старшего сына от Махидевран, Мустафу, десять лет спустя вызывает удивление. Неужели он забыл, как больно хоронить собственных детей? Османские историки обвиняли Хюррем в том, что она была настолько влиятельна, что убедила мужа в том, что 38-летний Мустафа участвовал в заговоре с янычарами с целью убийства великого визиря Рустем-паши (ее зятя) и смещения Сулеймана I. В 1553 г. властитель позвал Мустафу в свою палатку под Коньей и приказал задушить его, затем труп был выброшен наружу. Единственный сын Мустафы также был задушен. Сулейман I опасался повторения того, что случилось с его дедом: Селим I вынудил Баязида II отречься от престола в Стамбуле, занял его сам и подозревался в отравлении отца, когда тот отправился на покой. Сулейман I так и не оправился от решения убить Мустафу и стал религиозным, замкнутым и меланхоличным.

Люди были возмущены и обвинили Хюррем и Рустем-пашу (который подделал предательскую переписку между Мустафой и шахом Сефевидов Тахмаспом). Последний был уволен со своего поста великого визиря после почти десятилетней службы. Однако некоторые смелые голоса обвинили султана. Поэтесса Нисай из императорского гарема – женщина из свиты матери Мустафы Махидевран – написала язвительное стихотворение, осуждающее правителя за тиранию, несправедливость и отсутствие сострадания: «Ты позволил словам русской ведьмы дойти до твоих ушей / Введенный в заблуждение уловками и обманом, ты выполнил приказание злобной ведьмы / Ты уничтожил этот качающийся кипарис, плод сада жизни / Что безжалостный монарх мира сделал султану Мустафе?»[563]

В ее сочинении утверждалось, что народ презирал султана и проклинал шейх-уль-ислама, одобрившего казнь. Но, несмотря на казнь своего любимого визиря (Ибрагим-паши), казнь любимого сына (Мустафы), убийство другого отпрыска (36-летний Баязид был убит в Сефевидском Иране, куда бежал после поражения на поле боя от брата Селима в 1559 г.), и казнь ряда внуков (сыновей Мустафы и Баязида) и трех шуринов, Сулейман I продолжал пользоваться блестящей репутацией у народа и до сих пор воспринимается подобным образом современными историками. Его ошибки легли на плечи Хюррем. Она снова оказала влияние на правителя, когда сменивший Рустем-пашу в 1553 г. Кара Ахмед-паша, муж сестры Сулеймана I Фатьмы, был казнен в 1555 г. по сфабрикованным обвинениям, и Рустем-паша снова стал великим визирем.

Сулейман I умер от неизвестных причин в возрасте шестидесяти пяти лет во время похода в Венгрию в ночь с 6 на 7 сентября 1566 г. Чтобы не допустить разрыва династической преемственности, османы не проводили публичных заупокойных молитв по умершему султану до тех пор, пока на престол не взошел новый. Проблема заключалась в том, что единственный оставшийся в живых сын Сулеймана I, Селим, находился далеко, в Кютахье, на северо-западе Анатолии. Ему тайно передавались срочные депеши, чтобы он поспешил в Стамбул. Тем временем османские лидеры должны были что-то сделать, чтобы сохранить труп императора. Тело Сулеймана I было ритуально омыто в соответствии с мусульманским обычаем. Труп был сильно надушен мускусом и амброй, завернут в вощеные бинты и временно похоронен под султанской палаткой перед стенами Сигетвара[564]. Крепость вскоре сдалась османам. Великому визирю Соколлу Мехмед-паше, сменившему Рустем-пашу после его смерти в 1561 г., пришлось притворяться, что султан все еще жив, чтобы не возникли ложные претенденты на трон и янычары не взбунтовались в Венгрии или Стамбуле.

Он управлял империей от имени покойного правителя, смерть которого держал в секрете. Соколл делал вид, что консультируется с ним устно и письменно, составляя ответы почерком султана[565].

Три недели спустя 42-летний Селим взошел на трон у Ворот счастья во дворце Топкапы и стал султаном Селимом II (1566–1574 гг.). Его правление началось на возвышенной, религиозной ноте. При восшествии нового императора на престол визири и лидеры мусульманского религиозного класса принесли присягу на верность ему как халифу. Поскольку Сулейман I принял этот титул в середине правления, Селим II был первым султаном, получившим подобную клятву верности при воцарении[566]. С того момента османские властители стали султанами-халифами. Он также был первым, кто совершил паломничество к могиле сподвижника Мухаммеда Айюб Халид ибн Зейд аль-Ансари в районе Эйюп в заливе Золотой Рог в рамках ритуала восшествия на престол[567].

Водная процессия к святой гробнице и последующий большой военный ход помогли представить народу нового династического лидера. Затем Селим II продолжил свое путешествие и отправился в Венгрию – в то время, как труп его отца направили в Стамбул.

Через шесть недель после смерти тело Сулеймана I извлекли из могилы для отправки в столицу. Согласно османскому хронисту, одному из дворцовых пажей, сопровождавших нового султана в Венгрию, тайна кончины его отца все еще хранилась, и войска ничего не знали. Дублер «боснийского дворцового пажа с бледным лицом и ястребиным носом», «с редкой бородкой и забинтованной шеей, с виду нездоровый», сидел в карете и махал солдатам на обратном пути[568]. Только в Белграде, через сорок восемь дней после преставления, были прочитаны публичные заупокойные молитвы по Сулейману I, и Селим II получил клятву верности от армейских командиров как