женщину. Дать ей свободу, а затем заняться сексом, не женившись на ней, считалось бы прелюбодеянием. В очередной раз нарушив общепринятые правила, Хюррем-султан переехала из Старого дворца, резиденции и школы для королевских рабынь и их детей, во дворец Топкапы, предназначенный исключительно для мужчин, королевскую резиденцию, средоточие османской власти и правительства, а также тренировочную площадку для рабов-мужчин.

За исключением наложниц, временно останавливавшихся в анфиладе комнат, известных как Зал дев, чтобы переспать с султаном, она оказалась первой женщиной, поселившейся во дворце Топкапы. Впоследствии женский гарем стал играть важнейшую роль во дворце. Он располагался рядом со вторым и третьим дворами, с доступом для тех, кто пользовался столь привилегированными правами. По мере того как гарем развивался на протяжении веков, в нем появлялись мечети, бани, бассейны, внутренние дворы, сады, тронный зал, тайная палата (личная спальня) султана и покои его жен и наложниц. Что было новым во времена Хюррем, так это то, что женщины королевской крови перешли от изоляции в отдельных покоях на другом конце города к проживанию в буквальном и символическом центре политической власти Османской империи, что раньше считалось привилегией исключительно мужчин, с собственным мужским гаремом дворцовых пажей.

Императорский гарем с его раздельными мужской и женской половинами стал центром династии и империи. То же самое было и во дворце византийского императора, где гинекей[552] служил женской территорией, а также во дворце сельджукского султаната Рум, монгольского вассала.

Хюррем-султан стала одним из самых доверенных советников Сулеймана I. Многие, в том числе янычары, выступали против ее возвышения. Они называли женщину злой колдуньей, приворожившей султана. Иначе зачем бы ему соглашаться на изменения, перевернувшие социальную иерархию? Почему он оставил любимого сына Мустафу и его мать Махи-девран, правивших в Манисе, а Хюррем не сопровождала своих сыновей в провинции, когда им исполнилось восемнадцать?

Наблюдатели также были обеспокоены другим близким человеком Сулеймана I, Ибрагим-пашой, чья траектория успеха во многом совпадала с приходом к власти Хюррем-султан. Точно так же, как история ее жизни ставит под сомнение идею гарема, биография Ибрагим-паши позволяет увидеть индивидуальный путь мужчины-раба от безвестности к огромному влиянию.

Пажи школы во дворце Топкапы были любимыми мальчиками султанского двора. Правители предпочитали вечеринки в саду с приятной, остроумной, изысканной беседой со своими придворными в сопровождении вина, музыки и декламации стихов. Любовь также определяла отношения между султаном и зависевшими от его покровительства придворными; эти менее могущественные люди пытались завоевать его расположение так, как влюбленный пытается привлечь внимание своей музы. Они подчинялись капризному тирану и добивались исполнения желаний с помощью лести в качестве просителей. Султан был величайшим возлюбленным, за которым все пытались ухаживать[553]. В то же время слуги мужского пола были его рабами, набранными из числа подданных-христиан, захваченных в качестве военнопленных или купленных за границей.

Женщины гарема христианского происхождения также были его рабынями. Сулеймана I помнят за страсть к его подданным, к его возлюбленной Хюррем. Император был человеком, находящимся во власти страстей и любви.

Другом и компаньоном принца Сулеймана стал греческий раб Ибрагим. Ибрагим-пашу не зря называют «фаворитом»[554]. Он родился венецианским подданным в Парге, напротив Корфу, на побережье Эпира на северо-западе Греции. Захваченный в плен маленьким мальчиком и проданный в рабство в семью богатого военного чиновника, Ибрагим был преподнесен в подарок принцу Сулейману, которому было столько же лет. Подобно Ходже и его рабу в «Белой крепости» О. Памука, Сулейман и Ибрагим стали неразлучны и даже похожи[555]. Когда Сулейман взошел на трон в 1520 г., он назначил Ибрагима хранителем покоев султана.

В следующем году, использовав римское имперское наследие и оживив церемониальное ядро Стамбула, султан построил Ибрагим-паше роскошный дворец на древнем Ипподроме, главном форуме города, недалеко от собора Святой Софии и Топкапы. Большое общественное пространство стало новым местом династических торжеств, включая двухнедельный фестиваль в честь бракосочетания Ибрагим-паши в 1524 г., когда на всеобщее обозрение были выставлены захваченные палатки иностранных правителей, побежденных османами в бою. Он женился на девушке по имени Мухсин из одной из самых богатых семей города. Ее дед был новообращенным в ислам, и основал первую ложу суфийского ордена мевлеви в столице[556].

У Ибрагим-паши даже была отдельная комната в гареме, вопреки обычной практике[557]. Его присутствие изменило архитектурные различия между внутренней и внешней секциями дворца и иерархические – среди обитателей. Ибрагим-паша, который казнил поэтов, обвинивших его в том, что он не является истинным мусульманином, в конце концов, затмил султана.

В 1523 г., после успешных кампаний Сулеймана I против Белграда и Родоса, Ибрагим-пашу назначили великим визирем и генерал-губернатором территорий в Юго-Восточной Европе, несмотря на то что ему было всего около тридцати лет и у него не имелось реального военного опыта. Злые языки судачили по поводу этого беспрецедентного продвижения на два высших государственных поста. Произошедшее оскорбило более опытного Ахмед-пашу, поскольку тот ожидал повышения, но получил должность губернатора Египта, и заставило других придворных задуматься. Весной 1524 г. бракосочетание Ибрагима отпраздновали на ипподроме пышной церемонией, спонсируемой султаном, сам он также присутствовал. Осенью Ибрагим-паша отправился в Египет, чтобы подавить восстание, возглавленное Ахмед-пашой, чье законное положение великого визиря он узурпировал. Операция прошла успешно.

Кодекс законов Египта Джелалзаде Мустафы, изданный в следующем году, возвысил Сулеймана I как военачальника, законодателя и тень Бога на земле. Султан изображался как избранный Богом, святой, пророческий правитель, распространяющий Божью справедливость посредством завоевания и провозглашения светского канона и исламского права с помощью Ибрагим-паши, своего заместителя[558]. В преамбуле, где великий визирь описывается как альтер эго султана-абсолютиста, Ибрагим-паша говорит от первого лица, называя себя «Асафом [легендарным визирем царя Соломона] по чистоте, Платоном по мудрости, Аристотелем по опыту, Галеном по верности»[559].

Высокомерие великого визиря не знало границ[560]. Доверившись своему дерзкому, но любимому другу детства, Сулейман I назначил его фельдмаршалом. В данном звании тот провел Венгерскую кампанию 1526 г., поход 1529 г. на Вену и, три года спустя, войну против Сефевидов. После зимовки в Алеппо Ибрагим-паша в августе 1534 г. занял Тебриз, где к нему присоединился султан. Вместе они взяли Багдад в декабре. Султан и великий визирь вернулись в Стамбул в 1536 г., и в течение следующего месяца Ибрагим вел переговоры с французским послом о капитуляции европейской страны на условиях предоставления французским купцам торговых привилегий.

Несмотря на все успехи на военном и дипломатическом фронтах, а возможно и благодаря им, Ибрагим-паша был внезапно казнен по приказу Сулеймана I во время мартовских ид 1536 г. Без малейшего