султаном. Это было больше похоже на монастырь, с жесткими правилами поведения, основанными на представлениях о сексуальной пристойности, где все делалось с целью обеспечения продолжения династии.

Демографическая политика в Османской империи прошла через разные этапы[547]. В XIV и XV вв. султаны обычно женились на христианских (особенно греческих и сербских) и мусульманских (среднеазиатских и туркменских) принцессах. Брак служил средством заключения политических союзов или ассимиляции завоеванных династий. Однако вместо того чтобы позволить султану производить потомство со своими женами, Османы предпочитали, чтобы он имел неограниченное количество наложниц-христианок и мусульманок для деторождения. Цель состояла в том, чтобы предотвратить запутанные союзы с прежде или потенциально могущественными семьями. К середине XV в. султаны даже не вступали в бездетные браки. Ибо в то время как замужние, свободные мусульманские женщины имели право настаивать на том, чтобы муж приносил им сексуальное удовлетворение и на рождении нескольких детей, наложницы, по закону бывшие рабынями, не имели таких возможностей. Как и в сельджукском гареме, Османская династия придерживалась политики «одна мать – один сын». Наложнице, родившей наследника мужского пола, больше не разрешалось быть сексуальной партнершей султана. Или, по крайней мере она, если все еще была близка с правителем, должна была использовать противозачаточные средства – обычно внутривагинальные свечи, изготовленные из трав, специй и растительных эссенций, – или делать аборты, чтобы больше не иметь детей. Были определены роли королевской супруги и матери. Мать сына султана и другие женщины (после близости с императором), включая валиде-султан (мать султана), имели самый высокий статус в гареме.

С середины XIV в. до конца XVI в. мать и сын, когда ему исполнялось восемнадцать лет, отправлялись проходить обучение управлению страной в Амасью, Конью, Кютахью или Манису – бывшие столицы побежденных соперничавших мусульманских княжеств и династий, – где принц служил губернатором и командиром, находясь под опекой своей матери. Это было отражением монгольского наследия, именно у монголов старшие женщины командовали солдатами на войне, хотя принцу также назначали отдельного наставника.

Роль матери-османки была не столь впечатляющей, как у Сефевидов, – например, одна из жен шаха Исмаила I была захвачена Селимом I в 1514 г. и передана в качестве добычи одному из его офицеров. Получив известие о смерти султана, принц с матерью помчались в Стамбул, чтобы провозгласить юношу следующим императором. Согласно обычаям, сын правителя, победивший других братьев в бою или перехитривший их, занимал трон – и женщина была полна решимости добиться этого. До конца XVI в. наследование сопровождалось братоубийством. Вступив на престол, новый султан убивал всех потенциальных соперников мужского пола – братьев, племянников, двоюродных братьев и дядей, уничтожая все ветви династии, за исключением собственной. Султаны иногда умерщвляли неугодных сыновей, чтобы облегчить наследование фавориту. Османы поддерживали монгольскую традицию наделять всех сыновей равными правами на суверенитет, в то же время практикуя братоубийство, чтобы правитель, однажды возведенный на трон, оставался неоспоримым. Однако новый этап начался с возлюбленной Сулеймана I, Хюррем Султан.

Двое близких Сулеймана I во дворце: Хюррем султан и Ибрагим-паша

Европейцы были очарованы женщиной, которую они знали как Роксолану, «девушку из Малороссии», тогда входившей в состав Речи Посполитой[548]. Ее бронзовая статуя стоит в г. Рогатин, предположительно, на родине, где все члены ее семьи, включая отца-священника, были убиты мусульманскими налетчиками. Подростком ее пленили крымскотатарские работорговцы, обладавшие монополией на работорговлю после того, как Мехмед II завоевал Константинополь. Их набеги на Польшу, Украину и Россию способствовали появлению в империи миллионов рабов, что стало огромным источником налоговых поступлений для османов. Роксолана, как и другие, подверглась физическому насилию, прошла пешком в цепях от своей родины до Крымского полуострова и была отправлена на лодке в Стамбул, центр работорговли в Восточном Средиземноморье.

Многие из пленников приняли ислам во время путешествия, надеясь, что это может улучшить их положение[549].

Приехав в Стамбул, Роксолана столкнулась с обществом, разделенным по половому признаку. Пройдя проверку на девственность, она была куплена на невольничьем рынке для гарема, возможно, это был «подарок» Сулейману I при его восшествии на престол в 1520 г. После обращения в ислам османы узнали ее под мусульманским именем Хюррем. Точно так же как османы доверили свою политическую и военную элиту мальчикам-рабам, они вверили королевскую семью девочкам-рабыням. Османы доверяли только тем, кого могли воспитать абсолютно преданными служению династии и ее интересам.

В то время гарем – дом царственных женщин, наложниц и детей – располагался в Старом дворце в центре Стамбула и одновременно являлся школой для рабынь, учившихся быть османками. Султан, его администрация и новобранцы мужского пола, получившие военное и бюрократическое образование, жили в новом дворце Топкапы. Евнухи, не считавшиеся ни мужчинами, ни женщинами, служили в обоих дворцах. Принцессы выходили замуж за государственных деятелей. Это были союзы женщин и мужчин, ставших членами элиты, хотя начинали они как смиренные рабы. Хюррем отправили в Старый дворец. Как рабыня султана, она была бы освобождена после его смерти, если бы родила ребенка.

Хасеки-султан (любимой наложнице) отводилась только одна сексуально-политическая роль. Независимо от того, сколько дочерей она родила, как только наложница рожала ребенка мужского пола принцу или султану, ей больше не разрешалось вступать в сексуальные отношения с правителем. Одна наложница – один сын. Ее долгом было научить отпрыска править и сделать все, что в ее силах, чтобы посадить его на трон, иначе его убьют соперники, а она сама будет выдавлена из правящего круга. Единственный способ стать султаном состоял в том, чтобы победить всех остальных принцев в битве после смерти отца. Одержав победу, новый султан приказывал казнить всех оставшихся родственников мужского пола.

Однако Сулейман I продолжал звать Хюррем к себе в постель. Она рожала сыновей. Мехмеда – в 1521 г., Селима – в 1524 г., Баязида – в 1525 г.[550] Тогда же янычары восстали и разгромили еврейский квартал, а также резиденцию великого визиря Ибрагим-паши, в знак их гнева по отношению к султану, поскольку Сулейман I пошел против двухвековой обычной практики. По их мнению, он проводил слишком много времени на охоте и с Хюррем, вместо того чтобы вести войны и добывать трофеи.

В 1515 г., еще до того, как Сулейман стал султаном, его предыдущая любимая наложница, Махидевран, родила ему сына и предполагаемого преемника, Мустафу, которого поддерживали янычары, но Хюррем-султан изменила все, выйдя замуж за султана в 1534 г. Их союз был публично отпразднован два года спустя пышным зрелищем с марширующими жирафами[551]. Это был первый официальный брак султана почти за столетие. Это означало, что Сулейман I освободил