буквами кобальтово-синими и золотыми чернилами, образующими трехмерное сверкающее изображение, он представляет собой потрясающее произведение искусства и выражение силы.

Подобно османским боевым штандартам с золотым наконечником, печать имеет три синие линии, поднимающиеся справа и заканчивающиеся петлями, заполненными золотом. Они удерживаются на основании, собранном из букв имени «Сулейман».

Обвитые извилистыми линиями, образующими эгретку, три вертикальные линии, в свою очередь, формируют основу для гигантской синей петли в форме боевого шлема, уходящей влево. Короткий изогнутый кинжал ведет вправо. Смелые, энергичные, кружащиеся круги и шнуры из золотых и синих цветов заполняют петли и линии. Расколотые пальметты, гвоздики, лотосы, гранаты, тюльпаны, розы и гиацинты танцуют по внутренней части тугры, образуя спиралевидную золотистую раковину наутилуса.

Он представляет собой символ экспансии. Раковина наутилуса, цветы, кинжал, боевой шлем, эгретка, боевой штандарт и золото – шифр является лаконичным, красивым выражением военной мощи и утонченной культуры. Он напоминает музыкальные ноты, написанные бесценными золотыми буквами. Султан, представленный буквами имени, окружен мириадами цветов, символизирующих различные части и народы империи, и все они находятся под его контролем, как под контролем дирижера большого оркестра.

Шифр – это символ того, что значило быть османом в XVI в., визуализация особых характеристик, которые определяли правящий класс, объясняли, почему их армии были такими успешными и каковы были источники рабочей силы. Превратив врагов в винтики военной машины, османские правители быстро расширили границы государства, завоевав большую часть бывшей Римской империи, их успеху способствовала уникальная политическая организация. Центральным в их имперском видении и образе жизни было использование меритократии[515] как способе поглощения и интеграции врагов – черты, высоко ценимой европейскими наблюдателями.

«Османский путь», впервые описанный дипломатом Священной Римской империи, отражался в классовой структуре, языке, законодательстве, культуре и идеологии. Общество было разделено на «аскери» (военные и наемные слуги султана или владельцы феодальных владений), «рейя» (простолюдины и подданные, платящие налоги) и классы рабов. Центральным элементом системы был тимар, земельный грант, позволявший владельцу удерживать доход от товаров, произведенных на этой земле, в обмен на ответственность за сбор конных войск для службы султану, когда его призовут на битву.

Империя также основывалась на гендерной религиозной иерархии давнего исламского прецедента, когда мусульманам отдавалось предпочтение перед христианами и иудеями, мужчинам – перед женщинами, а свободным – перед рабами, выходцам с Запада (румийцам или римлянам) – перед выходцами с востока. И все же социальный порядок был гибким. Христиане и евреи могли стать мусульманами, рабы могли освободиться. Женщины могли подняться по служебной лестнице, особенно благодаря династическому браку или став детородными наложницами султана. Османы создали новый язык, представлявший собой смесь арабской, персидской и турецкой грамматики и словарного запаса, написанный модифицированным персидским шрифтом. Это был язык управления, культуры и особенно поэзии. «Османский путь» был также выражен в законодательстве, поскольку канцлер Джелалзаде Мустафа Челеби и глава религиозного истеблишмента шейх-уль-ислам Мехмед Эбуссууд-эфенди гармонизировали светское право (канун), основанное на обычаях и султанских указах, и религиозное право (шариат), чтобы соответствовать целям империи. Вот еще один пример того, как османы долгое время подчиняли религиозную власть императорской власти и сделали светское право эквивалентным по силе религиозному. Османская культура была выражена в текстильном и керамическом искусстве и архитектуре мечетей профессионалами, работавшими в придворных мастерских, в том числе великим архитектором Синаном, известным мечетями, построенными для Сулеймана I и Селима II.

Османская идеология в ту эпоху покоилась на нескольких столпах. Одним из них была сбалансированная меритократия, которая должным образом использовала разнообразные человеческие ресурсы, имевшиеся в распоряжении империи. Это, в свою очередь, отражало то, как османы создали «империю различий», терпимо относившуюся ко всем, а не стремившуюся стереть разнообразие – что было реализовано, например, путем предоставления армянам, грекам, евреям и мусульманам их собственных судов, судей и возможности выносить решения о браке, разводе, наследовании и т. д. в соответствии с их религией[516]. Третьим столпом было проецирование османской власти и могущества как в Евразии с мусульманским большинством, так и в христианской Европе, лучше всего отраженное в архитектуре мечети Сулейманийе, возведенной на самом высоком холме Стамбула.

Великолепное сооружение символизирует османское богатство, мощь, благочестие и гармонию.

Преобразование как интеграция: формирование ключевых элементов правящей элиты посредством меритократии

Османы получили мировую известность отчасти благодаря своему уникальному способу формирования элиты путем обращения в ислам. Посещавшие страну иностранные высокопоставленные лица отмечали положительные качества османского общества, оставляя благоприятные отзывы об османах, чтобы критиковать собственные государства, и преувеличивая достоинства османской администрации и вооруженных сил, чтобы побудить другие европейские державы противостоять подобной угрозе.

Ожье Гислен де Бусбек (1555–1562 гг.), посол Священной Римской империи при османском дворе, похвалил империю за то, что она была меритократией, где ни один человек «не обязан своим положением ничему, кроме личных заслуг и храбрости; никто не отличается от остальных происхождением, и честь воздается каждому человеку в соответствии с характером обязанностей и должностей, которые он выполняет»[517]. Каждый человек был вознагражден в зависимости от того, что заслуживал, и правительственные должности занимали люди, подходящие для них. Каждый подданный султана имел возможность подняться на вершину. Бусбек обнаружил, что высшими должностными лицами часто были люди самого низкого происхождения – пастухи и скотоводы. Поскольку османы ценили хорошую подготовку и усердный труд, а не высокое происхождение, заключил дипломат, они преуспевали во всем и день ото дня расширяли границы владений[518].

Посетив двор Сулеймана I, где присутствовали тысячи кавалеристов и янычар, Бусбек пришел в восторг, увидев головы завернутые в ярко-белый шелк тюрбанов. Он был ослеплен блеском золота и серебра, шелка и атласа, позже описав это как самое прекрасное зрелище, когда-либо увиденное им. Собрание было шифром султана в человеческом обличье.

И все же, несмотря на демонстрацию роскоши, Бусбек обнаружил и скромность, поскольку у всех мужчин была одинаковая форма одежды без излишеств, несмотря на разницу в ранге. Что больше всего впечатлило посла в огромной толпе солдат, так это абсолютная тишина и дисциплина. Тысячи янычар стояли настолько неподвижно, что он принял их за статуи, пока все они одновременно не поклонились ему.

Допуская тот факт, что Бусбек использовал восхваление османов как способ критиковать предполагаемые недостатки собственного общества и таким образом пристыдить его, все же он описал идеализированный образ жизни, отличавшийся от преобладавшего в Европе. В то время как там элита состояла из представителей голубой крови – местных знатных семей, – османы создали большую часть своей из рабов. Их подход был основан на создании лояльного класса администраторов и солдат посредством девширме – системы, в