Учитывая, что в восточном полушарии происходило много событий, для османов не имело смысла проявлять какой-либо интерес к Западу. Работы их ученых, анализирующие испанское завоевание Нового Света, например, «История Вест-Индии» Хасана аль-Сууди (1582 г.), больше фокусировались на стратегии османов в отношении португальцев в Индийском океане, чем на Северной и Южной Америке и на необходимости рытья Суэцкого канала[482].

Неудачи и успехи

Ни один из предложенных визирем проектов не был реализован. Современные историки возлагают вину за провал глобальных планов Соколлу Мехмед-паши в отношении региона, простирающегося от Западной Европы до Юго-Восточной Азии, на Иосифа Наси[483]. Его критикуют за то, что он осмелился предложить сосредоточиться на Средиземноморье и вместо этого завоевать Кипр, почти столетие бывший венецианской колонией. Вооруженный юридическим заключением своего шейх-уль-ислама[484], Селим II в 1570 г. разорвал мирный договор с Венецией и напал на остров, расположенный в восточном Средиземноморье. Чтобы профинансировать кампанию, султан конфисковал церковные земли, а затем заставил владельцев выкупить их обратно со значительной прибылью для имперской казны[485]. Османские войска захватили Никосию в 1570 г. и Фамагусту на восточном побережье после почти годичной осады в 1571 г. Победа заставила христианский альянс Венеции, Испании, рыцарей-госпитальеров и папы римского, называвший себя «Священной лигой»[486], направить корабли для противостояния османам.

Военно-морской флот «Священной лиги» под командованием дона Иоанна Австрийского встретился с османским флотом в Коринфском заливе близ острова Нафпактос (Лепанто). Битва при Лепанто 7 октября 1571 г. с участием почти пятисот военных кораблей стала одним из крупнейших морских сражений, когда-либо происходивших в Средиземном море. Христианские силы были представлены не только сотнями вооруженных военных судов, но и полудюжиной крупных галер, оснащенных очень большими пушками.

Османский флот в Лепанто не располагал ни одним из крупных кораблей с тяжелым артиллерийским оружием и был разгромлен[487]. «Священная лига» смогла потопить 200 из 230 вражеских судов[488]. Это была настоящая резня, окрасившая море в красный цвет. Погибло более пятидесяти тысяч моряков. Великий визирь Соколлу Мехмед-паша дерзко ответил венецианскому представителю в Стамбуле метафорой: «Отрезанная рука не отрастает, но сбритая борода отрастает гуще, чем раньше»[489]. Той зимой он восстановил военно-морской флот и использовал дипломатию, чтобы подорвать христианскую коалицию, созданную против его государства. В 1573 г. Венеция передала Кипр османам. В следующем году те завоевали Тунис.

К концу XVI в. большая часть Северной Африки, включая Алжир, Ливию и Тунис, номинально находилась под контролем Османской империи. Однако были и неудачи, такие как осада Мальты рыцарями-госпитальерами в 1565 г., которые, несмотря на усилия мусульман, смогли контролировать движение в западном Средиземноморье. И такие как битва при Лепанто, прославлявшаяся повсюду в Западной Европе как победа, в том числе на массивной итальянской картине начала XVII в., выставленной у подножия главной лестницы в Хэм-Хаусе[490][491]. Но благодаря столетней морской деятельности османы достигли пика своей глобальной политической власти. Мусульманская пятничная проповедь теперь читалась от имени османского султана от стран Африканского Рога[492] до Юго-Восточной Азии и, возможно, даже в Китае. Османские шпионы, торговцы и солдаты действовали от Северной Африки до Индонезии. Битва между Османами и Габсбургами за контроль над Западным Средиземноморьем закончилась перемирием в 1580 г. Процветание было все ближе[493].

Мусульмане достигли того же уровня технического прогресса, что и португальцы, и преуспели в сдерживании, превратив их всего лишь в одну из многих империй, вовлеченных в глобальную торговлю в Индийском океане[494]. Османы отразили новейшие западноевропейские знания в картах, изображавших весь земной шар, включая отдельный участок суши, названный ими Новым Светом[495].

Османы достигли предела своей военно-морской экспансии, и эпоха открытий закончилась. Зачем им было отправляться на запад через Атлантический океан? Они многого уже достигли на Востоке.

Глобальная эпоха великих географических открытий

Многие стереотипы о мусульманах использовались для ответа на вопрос о том, почему, несмотря на их богатство, великолепие и передовые военные технологии, османы (и мусульманские королевства в целом) так и не «открыли» Америку. Или почему у них никогда не хватало смелости отправиться на запад, в неизведанный мир. Неужели их империя не стремилась к мировой гегемонии, как другие?

В рамках цивилизационного обвинения Османское и остальные исламские государства считались островными. Влиятельный современный турецкий историк описал османов как невосприимчивых к переменам, «самодовольных, устремленных внутрь себя и закрытых для внешних влияний». Быть «устремленным внутрь» означало испытывать недостаток интеллектуального любопытства к «другому», быть враждебным переменам и прогрессу, быть «антисовременным». Османы якобы «никогда полностью не порывали с ценностями и мировоззрением ближневосточной культуры, освященными «исламским законом», и не желали понимать менталитет», который позволил развиться западноевропейским империям. В то время как европейские христиане пытались описать османов в объективных терминах, было сказано, что османы, «убежденные в собственном религиозном и политическом превосходстве, игнорировали внешний мир». В 1580 г. обсерватория в Стамбуле, построенная в 1577 г. главным астрологом, астрономом Такиюддином Мухаммадом ибн Маруф аш-Шами аль-Асади, считавшаяся не менее передовой, чем самая современная в Европе, была обвинена шейх-уль-исламом во вспышке чумы и разрушена. Этот факт приведен в подтверждение вывода о том, что это означало «явную победу религиозного фанатизма над рациональными науками» – впечатляющий упрек, основанный лишь на одном событии[496].

В подобной интерпретации ислам якобы удерживал османов от путешествия через океаны. Религия использовалась для объяснения того, как Запад достиг глобальной гегемонии и колонизировал общества с мусульманским большинством. Чтобы объяснить предполагаемое отсутствие интереса османов к другим странам, некоторые утверждали, что ислам был настолько консервативен, что препятствовал прогрессу, капитализму и использованию печатного станка, и что это мешало мусульманам извлекать выгоду из европейских научных разработок. Османы изображались не более чем воинами из Центральной Азии. Любое заимствование западных знаний было тривиальным и никак не влияло на их основные исламские убеждения.

Как и римляне, они будто бы не были заинтересованы в том, чтобы выходить в море. Согласно легенде, мусульмане не играли никакой роли в международной торговле, поскольку, очевидно, испытывали отвращение к коммерции и вместо этого оставили ее в руках христиан и евреев. Османы могли построить только сухопутную империю, основанную на сельскохозяйственной экономике, а не морскую, подобную государству древних греков, зиждившемуся на контроле над коммерческими предприятиями и торговлей товарами.

Мусульмане также рассматривали христианскую Европу как «внешнюю тьму варварства и неверия, которой освещенному солнцем миру ислама было нечего бояться и у которой еще меньше чему можно было поучиться»[497]. Хотя европейцы