что Османская империя была величайшим утешением в годы преследований. И даже сравнил ее с Красным морем, через которое израильтяне бежали от египетских фараонов. По его словам, Османская империя «подобна широкому морю, что наш Господь открыл жезлом Своей милости, как сделал для вас Моисей при исходе из Египта, так что волны ваших нынешних несчастий, неустанно преследующих вас во всех королевствах Европы, подобны бесконечному множеству египтян, могло бы прекратиться и быть поглощено им». В Османской империи «ворота свободы всегда широко открыты для вас, чтобы вы могли в полной мере практиковать иудаизм»[427]. Евреям было разрешено принять прежнюю веру и отказаться от навязанных обрядов.

Другие авторы продолжили межеврейский диалог, восхваляя османов в эмоциональных, мессианских выражениях. Иосиф бен Иешуа бен Меир ха-Коэн родился во Франции, в семье изгнанных кастильских испанских евреев. Впоследствии их выслали из Прованса, и он провел большую часть жизни в Генуе, где также столкнулся с указами о высылке. Священнослужитель стремился доказать, что христиане были наказаны османами за бедствия, которым они подвергли евреев, и что искупление уже близко[428].

Он описал Мехмеда II как «бич и сокрушителя необрезанных» [христиан][429]. Описывая правление Сулеймана I, ха-Коэн утверждал, что приближается мессианская эпоха и что династии Османов и Габсбургов олицетворяют силы добра и зла. Мировая война между этими империями означала, что пророчество Иезекииля о том, что враги евреев будут побеждены и Храм восстановлен, сбывалось.

По мнению ха-Коэна, Бог пробудил душу султана для восстановления стен Иерусалима, предсказав, что мессия придет при его жизни. Сулейман I восстановил крепость Старого города, включая Яффские и Дамасские ворота, а также запечатанные Золотые ворота, или Врата Милосердия, расположенные на восточной стороне Храмовой горы. По мнению евреев, это была дверь, через которую должен был прийти Мессия. Согласно верованиям христиан, мессия уже явился в лице Иисуса.

Наряду со средиземноморскими, османские евреи, такие как Самуил бен Моисей де Медина – главный раввин Салоник и отпрыск кастильской семьи – также верили, что Бог заставил Мехмеда II осадить Стамбул и позволил ему захватить его.

Предавшись мессианским ожиданиям, донья Грасия Мендес Наси поселила бывших «конверсо», вернувшихся в иудаизм, на Святой земле. Она оплатила строительство жилья и синагоги в Тверии, посадила тутовые деревья, чтобы дать толчок шелковой промышленности, и импортировала овец-мериносов для получения высококачественной шерсти. Грасия Мендес планировала переехать в Тверию и поселиться недалеко от главного каббалистического центра Цфата, но скончалась в 1569 г., не успев этого сделать[430].

Ее племянник Жуан Мигес играл более значительную роль в Османской империи. Поработав агентом и представителем Грасии Мендс в Западной Европе, он эмигрировал в Стамбул и вернулся к иудаизму, став известным как дон Иосиф Наси[431].

В отличие от тети, он смог войти в правящие круги, в частности, приблизиться к принцу Селиму, который стал Селимом II после смерти Сулеймана I в 1566 г.

Во время его правления (1566–1574 гг.) Иосиф Наси, чьи коммерческие агенты в Западной Европе оказались полезными для сбора разведданных для османов, быстро продвинулся при дворе в качестве советника и дипломата. На протяжении 1560-х гг. он заключал договоры с Польшей и Францией, а также с Габсбургами и способствовал восстаниям протестантов в Нидерландах и морисков – испанских мусульман, обращенных в католицизм, – в Испании. Он якобы убедил султана начать успешное завоевание венецианского Кипра в 1571 г. Взамен Наси был назначен герцогом Наксоса и остальных Киклад, группы недавно аннексированных бывших венецианских островов в южной части Эгейского моря. Его жена, Грасия-младшая, была названа герцогиней Наксосской[432]. Самому Иосифу предоставили возможность заниматься налоговыми откупами, а также дали монополию на региональную торговлю вином. Современные западноевропейские рассказы о его предполагаемом желании стать «королем Кипра» сделали его козлом отпущения за неудачи Османской империи в эпоху Великих географических открытий. Однако тот факт, что другие европейцы считали османов мощной морской державой в ту эпоху, знаменателен. Ибо конец XV – начало XVI в. было временем критически важных успехов для Османской империи.

9

Османская эпоха географических открытий

Как османское завоевание Константинополя в 1453 г., так захват территорий империи Мамлюков в 1516–1517 гг., включая Ближний Восток, Селимом I превратили османов в морскую державу с собственным мировоззрением. Победы султана удвоили размеры империи и поставили ее на путь создания мусульманского большинства в последующие столетия. Преемник Селима I, Сулейман I, провозгласил себя халифом, универсальным защитником всего управляемого мусульманами мира, защитником мусульман-суннитов от Средиземного моря до Индийского океана. Развитие военной и военно-морской техники – огнестрельного оружия, артиллерии и морских парусных судов – позволило османам распространить свою мощь на Юго-Восточную Азию и контролировать океанскую торговлю. Все это привело к культурному расцвету, повторному открытию забытых древних знаний, появлению любознательных османских путешественников, переводам западных работ и выпуску новых карт, атласов и географических трактатов. Если такие события являются основными факторами, определяющими, участвовала ли империя в Великих географических открытиях, то можно быть увереным, что османы точно внесли важную лепту[433].

Они построили империю, царившую не только на суше.

С XV в. их владения распространялись и на морские просторы.

Отчасти благодаря притоку после 1492 г. европейских евреев-беженцев и их знаниям географии, технологий, военных разработок и политики, а также из-за продолжающегося принятия новообращенных на ключевые государственные должности, Османская морская империя образовалась в том же столетии, что и Португальская[434]. Начиная с правления Мехмеда II, султаны называли себя «владыками двух морей и двух континентов». Они были правителями Средиземного и Черного морей, Европы и Азии. От Египта до Индонезии османы соперничали с португальцами в битве за моря и играли важную роль в международной торговле. Почему же тогда их не включают в число основных участников европейской эпохи открытий?[435] Османские писатели того времени не согласны с подобной точкой зрения.

Морской капитан Сейди Али-реис – автор книги «Зерцало стран» (Mir’atü’l-Memalik, 1560 г.), основанной на его путешествиях по Индии, Афганистану, Узбекистану и Ирану, – описывает, как в 1552 г. он был назначен османским адмиралом египетского флота. Этот человек «всегда очень любил море, был одним из членов военной экспедиции против Родоса при султане Сулеймане I и с тех пор принимал участие почти во всех сражениях, как на суше, так и на море». Он «сражался под командованием Барбароссы Хайреддин-паши, Синан-паши и других капитанов и плавал по Западному [Средиземному] морю» так, что «знал каждый его уголок». Сейди Али «написал несколько книг по астрономии,