Просто держу ее за руку.

– Спасибо, мам. За то, что верила в меня, даже когда не должна была. И сражалась за меня. И боролась со мной, когда думала, что я поступаю неправильно.

И я прощаю ее, хотя и не могу произнести эти слова вслух:

«Я прощаю тебя за то, что ты винила меня в своей болезни и в уходе папы, поскольку знаю: это была не только ты, но и болезнь и то, что сделали твои собственные родители. Я прощаю тебя за то, что ты злилась. И за то, что давила на меня сильнее, чем я когда-либо давил на себя».

Если бы она этого не сделала, я не был бы тем человеком, каким являюсь, тем, кто становится лучше.

Похороны организованы заранее, все, что требуется – это один звонок.

Я даю волю слезам. Теперь мне не нужно притворяться, ее здесь больше нет.

2 мая 2005 года

42. Джоэл

Все, что я пытался сделать для своего сына с тех пор, как он появился в моей жизни, меркнет по сравнению с тем, что он сделал для меня.

Лео ничего не знает о том, как я подводил людей, особенно его самого и его маму, и я понимаю, что, если все это сработает, однажды мне придется рассказать ему. Но по мере того, как мы узнаем друг друга во время наших встреч под присмотром, он меняется и растет, и я тоже.

Это тяжелое ожидание. Я часто не могу заснуть от беспокойства и страха, что мы проходим весь этот процесс впустую.

Вот так и появляются «Непобедимые».

Это одна из тех сумасшедших идей, которые начинаются за выпивкой и, несмотря ни на что, в конечном итоге становятся реальностью. Я в пабе со Стивом и остальными после тренировки. Обычно я получаю высокие оценки, возглавляя класс, но не сегодня.

– Пенни за них! – Люк садится рядом со мной. Наблюдение за тем, как он восстанавливается после остановки сердца, напомнило мне, как это происходило со мной. За исключением того, что он, казалось, обращал гнев на себя, в то время как я причинял вред тем, кого любил. Ни один из этих подходов не был адекватным.

– Небольшие семейные неприятности, – мямлю я, и это – преуменьшение века.

Он морщится.

– Понимаю.

Я помню, как Керри встретилась с Эли, женой Люка, и сказала мне в машине по дороге домой, что та уже несколько месяцев как следует не спала.

Керри.

Я не думаю о Керри. Вместо этого я пытаюсь сосредоточиться на Люке, на плоских чертах его лица и коже, которая обвисла. Ему еще нет сорока, но выглядит он на добрых десять лет старше.

– Все наладится.

Он хмурится.

– Ну, тебе было плохо – и ты преодолел это. Ты – источник вдохновения для нас.

– Ага, точно. Хотя больше похоже на поучительную историю из разряда «Как можно все испортить, когда Вселенная дает тебе второй шанс».

Люк выглядит удивленным.

– Непохоже, что ты все испортил. Ты в хорошей форме, у тебя впереди новая карьера, занятия фитнесом и прекрасная девушка. Будущее.

На Рождество все они решили, что Керри моя девушка. Я не стал их разубеждать и, конечно, не рассказал, что произошло с тех пор.

– Но я думаю, ты, должно быть, скучаешь по нему, – продолжает Люк. И, поскольку я не отвечаю, добавляет:

– По футболу.

Я собираюсь хорошенько подумать и отпустить в ответ какую-нибудь шутку, но вместо этого ловлю себя на том, что говорю:

– Да, скучаю сильнее, чем по чему-либо еще.

– Ты больше никогда не пробовал играть? Даже на любительском уровне?

– Не вижу в этом смысла.

– По-твоему, нет смысла играть, если ты не профессионал? Попробуй рассказать это всем детям в моей школе.

– Да, я буквально жил ради своей команды! – соглашается один из парней, и мне интересно, когда он начал слушать.

Теперь включаются все остальные. Даже пациенты с сердечным приступом делятся воспоминаниями о том, что игра значила для них, и это меня удивляет: как правило, они старше и куда менее здоровы, чем люди с внезапной остановкой сердца.

– Мы должны создать свою собственную команду, – заявляет Люк, и все смеются.

Все, кроме Стива, который приподнимает бровь, глядя на меня.

– Вот вы смеетесь, но почему бы и нет? – произносит он. – Если Грини будет тренировать нас, мы могли бы стать приличной командой.

Я готов посмеяться, но остальные заваливают меня вопросами, предложениями и заразительным волнением, которое в конце концов передается даже мне…

Но все равно – это глупо! Даже если я соглашусь поискать место, где мы могли бы попинать мяч, я уверен, что запал скоро пройдет.

Когда я прихожу на пустое футбольное поле, я практически готов к тому, что мы со Стивом разделим стоимость аренды на двоих. Но вместо этого появляется половина группы кардиологической реабилитации, и этого достаточно для двух команд по шесть человек.

Я изучил «прогулочный» футбол, который кажется безопасным вариантом, но примерно через двадцать минут этой сюрреалистической, замедленной игры все требуют, чтобы мы переключились на полную скорость.

Я стараюсь оставаться в стороне, тренируя их «жесткой любовью и нежными оскорблениями», тем самым напоминая Коули.

Но Стива это не устраивает.

– Давай, Гринуэй. Мы хотим посмотреть, из чего ты сделан.

Первые несколько минут это кажется неправильным, даже пугающим.

Но когда я подаю угловой и мяч летит именно туда, куда я хотел, я понимаю, как сильно мне этого не хватало.

Я теряю себя в игре, не заботясь ни о чем, кроме того, как мое тело и мяч сливаются воедино. Я забываю о Керри, забываю о ненависти к себе, забываю даже о борьбе за Лео…

Но когда Стив дает свисток, Лео – это первое, о чем я думаю: его лицо всякий раз, когда я появляюсь и он узнает меня.

Впервые я позволяю себе по-настоящему поверить, что он будет жить со мной, и представляю, как учу его играть.

– Может, мы сделаем это здесь? – предлагает ведущий. – Пока команда разминается у вас за спиной?

Команда.

История с футболом еще не закончилась. Наоборот: через шесть месяцев после того разговора в пабе «Непобедимые» готовятся к своему первому соревновательному матчу.

– Итак, не могли бы вы начать с рассказа о вашей довольно необычной футбольной команде?

Я заранее обдумал, что сказать, потому что важно все сделать правильно.

– Нас называют «Непобедимые», и мы – разношерстная группа игроков, мужчин и женщин всех возрастов и, безусловно, с различными способностями. Но у нас есть две общие черты. Во-первых, мы любим футбол. Во-вторых, у всех нас были проблемы с сердцем, и это то, что свело нас вместе. Многие из нас на самом деле умерли – чисто технически наши сердца остановились, но мы вернулись. Посему, что бы ни случилось, когда мы проведем наши первые матчи на следующей неделе, мы всегда будем непобедимы. Вот как мы получили свое название.

– И это тема, которая близка вашему сердцу в буквальном смысле этого слова, верно? Расскажите мне об этом.

Я киваю. Я четко определил, как далеко готов зайти ради своих товарищей по команде. Я хочу, чтобы они привлекли внимание своей храбростью и своими усилиями, и если это интервью в местных новостях поможет, все в порядке. Однако я не собираюсь обнажать свою душу. Мое первое появление на телевидении в той ужасной дневной программе доказало, насколько все может пойти не так.

– В двухтысячном у меня случилась остановка сердца, и это положило конец моей футбольной карьере. Тогда я играл за Dolphins – возраст до двадцати трех лет – и мечтал играть в Премьер-лиге. Но когда мое сердце подвело меня, пришел конец всему. Я не осознавал, что кто-то дал мне еще один шанс: все, что я мог тогда представлять, – это свою загубленную жизнь… – я больше не вижу ведущего, человека с камерой и звукооператора. Вместо этого я чувствую себя так, словно разговариваю с Керри. – Это было эгоистично с моей стороны. Так много людей старались изо всех сил помочь мне, но я швырнул их старания им в лицо. Попал в беду. Причинял боль другим. У меня нет никаких оправданий. Некоторые вещи никогда не могут быть прощены. Но парни позади меня… они заставили меня поверить, что каждый из нас может начать все сначала. Я убедился, что был настоящим безумцем, стараясь