— Да! — резко кивнул колдун. — Я буду биться, даже если ты погибнешь здесь и сейчас! Я не брошу их! — он кивнул на воинов, стоящих за нашими спинами.

— Ну, вот и посовещались, — улыбнулся я.

Пешие воины и дюжины Ойгона стояли слишком далеко, чтобы расслышать наши слова. Но не дикие волки.

Они в курсе случившегося. Бурка уже демонстрировал мне свой сверхслух.

Политинформацию мы провели. Осталась драка.

— Ну, что, держись, Нишай, наследник чёрного рода? — рассмеялся я. — Зададим императору жару?

Колдун серьёзно кивнул.

Глава 21

Поединок

Одиноко загудел варган. Ойгон вскинул голову и прислушался. Кивнул сам себе.

Неужели воины вольных племён научились передавать сигналы и с помощью этой незамысловатой музыки? Ну и что они говорят?

Однако спросить брата, что он услышал, я уже не мог. Колдуны двинулись к расчищенной площадке, окружая её неровным полумесяцем. Паланкин с императором поставили прямо напротив меня. Началось.

Наши остались стоять плотной группой, только Чиен вышел вперёд.

Пришлось окликнуть, чтобы вернулся. Колдун у нас только один, ему трудно будет контролировать всех, если растянемся.

Княжич Нордай вошёл в рваный полукруг, скинул плащ, следом — подбитую мехом шёлковую куртку. Под ней оказалась грубая рубашка из кендаря — местного кустарника, из волокон которого делали ткань и шили одежду самые бедные.

Парня баловали только для виду — от такого жёсткого волокна кожа чешется с непривычки. Терпение воспитывали?

Нордай размял руки, обернулся ко мне. Сложен он был крепко, двигался хорошо.

Ну, значит, и я — со стороны ничего. Мне только одного сейчас не хватало — второго драконьего меча — для правой руки. Мой «правый» слабоват и не сможет при необходимости принять удар меча Нордая.

Я отдал Сурлану многострадальную куртку — хватит ее валять. Вышел вперёд.

И тут же два колдуна двинулись мне наперерез. Я даже кивнул сам себе — потому что ждал подставы.

Одним из колдунов был Маргон, его не стоило даже близко подпускать. Он умел то же, что и Нишай — печати, личины.

Второй был похож на огнеметателя, но я бы предположил, что это мастер амулетов Уек, о котором говорил император. Потому что колдун жадно шарил глазами по моей груди, разглядывая фигурки из кости и дерева.

Я остановился и начертил мечом линию на песчаной земле. Прямо перед собой, как условную «красную». Шагнул назад.

Колдуны остановились, не понимая, что за черту я провёл и чем грозит её преодоление?

Неизвестная магия — думали они, наверное. Потому и стояли, как два дебила перед самой обычной бороздой от меча. Никто из них раньше ничего подобного не видел, а незнакомая магия — самая страшная.

— Император велел осмотреть твоё оружие! — объявил Маргон издалека, боясь подойти поближе к моему кривоватому художеству. — Нет ли в нём скрытых магических?..

— Тогда и мои люди должны осмотреть оружие Нордая! — перебил его я. И процедил сквозь зубы: — Лучше не подходи, колдун. А то я тебе смотрелку отрежу.

— Ты не веришь наследнику императора и его подданным? — возмутился Уек.

— Конечно, нет! — заявил я, чем вызвал хохот людей Сурлана. — Я — сам колдун, как я могу поверить колдовскому отродью?

Колдуны переглянулись. У них явно был приказ императора, сделать что-то с моим мечом.

Запел варган, и Уек торжествующе вскинул голову:

— Если ты не дашь осмотреть меч, демон, никакого поединка не будет. Слышишь? Это сигналят твои дружки! Потому что в небе — наши боевые драконы. Четыре дюжины драконов сотрут вас здесь в порошок!

— Четыре? — удивился я. — А Нишай сказал — три. Четыре-то да, мы уже не потянем. Нашим волкам столько драконятины не сожрать.

Маргон распух от возмущения и открыл рот, чтобы мне достойно ответить, но в это время его позвали от круга.

Один из колдунов, видимо, самый зоркий, зеленея лицом, тыкал пальцем в ясное светлое небо. Где — я это тоже уже разглядел — летела не стая драконов, а стая волков. Диких.

Они более тёмной окраски — темно-серые, бурые, чёрные. А наши — или седые, или седые с темным ремнём по спине, как у Мавика. Видимо, эти начали уже приобретать взрослый окрас, когда их молоком напоили.

Я слышал, что в Вайге, в войске императора, были и совсем тёмные крылатые волки. Может, там пробовали поить молоком Белой горы взрослых зверей?

Стая — в ней было больше двух дюжин здоровенных диких волков — быстро снижалась. Мне показалось, что я различил Бурку — он был меньше своих сородичей.

Волки шли красиво, клином. Держали строй, демонстрируя «человекам», как круто они умеют летать.

Колдуны засуетились, окружили паланкин с императором. Раздались крики и по цепи вайгальцев, что стояли напротив нас.

Я пожал плечами: ну и чего суетятся? Если дикие захотят сожрать императора до подхода армии — то успеют вполне.

Можно не дёргать людей попусту: короткий полдник, и волки домой полетели. Да и нам можно разойтись с миром. Кому тут нужна война, кроме императора?

Стая волков опустилась рядом с расчищенной для поединка площадкой. Сбилась в кучу, и внутри неё началась какая-то возня.

Я шагнул поближе к нашим, спросил Сурлана:

— Что они там делают?

Тот прищурился, разглядывая волков. Но понять не сумел.

Нордай остался один. Он стоял в условном круге. Маялся с мечом, как Буратино со своим ключиком.

Дверка-то пропала. А под другую дверку наследника подстрогать забыли.

Не до него стало. Колдуны срочно решали, что теперь делать и как защищать императора от стаи диких волков.

Найманы-охранники закрыли паланкин собственными телами. Колдуны совещались, шарясь в поясных сумках.

Нишай весь вытянулся в струнку, разглядывая, что у них там припасено.

Волки его не заинтересовали, он знал, кто это прилетел. Все мои воины знали, кроме Чиена. Его сейчас просвещал один из охотников.

Наконец стая расступилась, и я увидел давнишних знакомцев.

Впереди шёл высокий седой Хаван, следом, между учителем Шани и бешеным чернявым Ятрой, шагал наследник волчьей династии — мой горячий приятель Бурка.

Теперь волки не походили на босых нудистов в плащах. Под защитой стаи они переоделись в длинные одежды, искусно украшенные хорошо огранёнными самоцветами, золотом и серебром.

Император в золотой маске показался бы рядом с Хаваном плебеем, настолько красивым и утончённым был наряд седого волка. Но страшноликий предусмотрительно замуровался в своём паланкине и даже нос