Шрифт:
Закладка:
Наконец, Малантур заметил нечто, что едва нарушало однообразие пустынного пейзажа. Он предположил, что это и есть тот след, который летящий песок стремился скрыть под своей пылью. В этот раз командир черных нуменорцев решил разделить оставшихся людей на три примерно равных отряда, чтобы расширить область поиска и двигаться в одном направлении. Отряды должны были периодически пересекаться в условленном месте для обмена новостями.
Малантур заметил, что Шани постоянно держится рядом с Дуфом, часто оглядываясь на других всадников и отвлекаясь от погони. Поэтому он решил разделить эту пару и отправить их в разные отряды. Частично это было вызвано его личной неприязнью к ним, а частично — желанием избавиться от одного из них. Он полагал, что в другом отряде гному не будут помогать и следить за ним, и, учитывая, что Дуф плохо держится в седле, надеялся, что тот отстанет от отряда и погибнет в песках.
Также командир черных нуменорцев понимал, что ему нужен способный человек, который мог бы возглавить третий отряд. Его собственные бойцы были отличными солдатами, но лишь один из них обладал достаточной компетенцией для руководства отрядом. Вариагам же он не доверял так же сильно, как и Шани. Однако, несмотря на свои предубеждения, он решил поручить руководство одним из отрядов наёмнице, признавая ее таланты. Это могло стать для Шани ключом к спасению, если бы её снова не разлучили с Дуфом.
Предвкушая завершение погони, Малантур ожидал, что они вот-вот настигнут тех, за кем гонятся. Он горел желанием выслужиться перед Агандауром, и именно поэтому Шани так легко удалось подтолкнуть его к этой погоне у баррикады.
Проснувшись и потягиваясь, встречая рассвет, Володус произнёс:
«Слава всем богам, что уберегли нас от вони Малдуста! Мы пережили эту ночь, несмотря на то, что вынуждены были провести её в такой близости к нему».
«Как же ты меня достал, окаянный! Дождёшься ты от меня, я тебе твой остроумный язык, знаешь куда, засуну!» — вспылил Малдуст. Утро началось для него в хорошем настроении благодаря сытному лембасу, голод больше не мучил, и даже жажда не омрачала его душевного состояния, пока Володус снова не начал свои остроты.
«Лучше закупорь пробкой то же самое место, в которое ты нацелил мой язык у себя, пердун старый», — ответил Володус и разразился хохотом, наблюдая за тем, как вновь разозлился Малдуст.
Глаза волшебника в его чудной шляпе вспыхнули, он был готов поразить надоедливого Володуса своей магией.
«Ха-ха-ха! Ты ведь понимаешь, что всё, что мы делали вчера — копали ямы, собирали бурдюки и ткани — это было лишь для того, чтобы отвлечь тебя, Малдуст? На самом деле, мы действительно использовали твою шляпу как ведро ночью. Ха-ха-ха!» — Володус едва мог сдержать смех и катался по песку от хохота.
Слова Володуса смутили Малдуста. Он так дорожил своей шляпой, что снял её, чтобы проверить, не повредил ли её Володус, пока все спали. Тщательно осмотрев поверхность шляпы, он заметил небольшое засохшее пятно, где когда-то висела козявка, оставленная шаловливым фокусником. Пятно было уже давно высохшим, и Малдуст с усердием стер оставшийся налёт, не подозревая о его происхождении. Затем он перевернул шляпу и заглянул внутрь. На первый взгляд всё выглядело в порядке. На ощупь тоже. Однако от шляпы исходил лёгкий кисловатый запах, но это, казалось, было нормально.
Изучение своего имущества отвлекло Малдуста от намерений по отношению к Володусу, и за это время он даже остыл.
«Ох, с виду мудрые волшебники, особенно Малдуст, а ведут себя как дети малые», — вздохнул Гром, утоляя жажду водой, которую они добыли благодаря советам Прекхарда.
«Та да-а. Адекватностью наши старцы не обделены», — ответил Прекхард.
«Ой, а сам-то! Тоже пример добродетели», — сказал Гром, бросив взгляд на южанина, вспоминая, как тот намеревался сначала убить Агара, а потом отрезать ему уши.
«О чем это ты?» — спросил Прекхард.
«Не бери в голову. Хотел сказать, что приятно удивлен. Твои познания о том, как выживать в пустыне, возможно, спасли нам всем жизнь, как и твоё решение остаться с нами», — ответил Гром. После этих слов у пирата в груди засвербела совесть: он вспомнил, что соврал Прекхарду о его вожде.
«Да, ладно. В одной лодке оказались, так ведь говорят у вас в море, да? В том, которое не из песка? Ха-ха», — сказал Прекхард.
«Хах, да… Так у нас могут сказать. Послушай, Прекхард, я хотел рассказать тебе правду о Великом Змее…» — начал было откровенничать Гром, с тактичной усмешкой, но его внимание привлекли тени на песке, отбрасываемые пустынным барханом за их спиной.
«Какую ещё правду?» — недоумённо, но с большим интересом спросил Прекхард.
Гром пристально вгляделся в тень, отбрасываемую барханом, и адреналин захлестнул его, когда он осознал, что тень отбрасывают не только песчаные дюны, но и четыре фигуры, стоящие на их вершине. Это означало, что эти существа видят всю группу. «Проклятье, они не отстали от нас!» — вскрикнул Гром в смятении и, выхватив свою рапиру, повернулся лицом к тем, кто отбрасывал эти тени. Прекхард последовал его примеру.
Володус, всё ещё не до конца успокоившийся после смеха, быстро пришёл в себя, когда слова Грома привлекли его внимание к фигурам, смотрящим на них с вершины песчаного холма.
Малдуст вернул шляпу на голову и прикрыл глаза рукой от солнца, чтобы разглядеть тех, кто их настиг. На его взор предстали три чёрных нуменорца в тёмных латных доспехах. Их появление, в таких обстоятельствах, выглядело знакомым и крайне неприятным. Доспехи казались ещё более чёрными, чем обычно, особенно на фоне оранжевого песка и ясного неба.
Четвёртая фигура выделялась среди остальных отсутствием тяжёлых доспехов. Вместо них её голова была полностью покрыта тёмным тюрбаном, а тело скрыто под плащом того же цвета, завязанным несколькими узлами, который развевался на ветру. Из-под этого одеяния просматривалось что-то ещё, но с такого расстояния было невозможно определить, кожаный это доспех или нечто иное.
«Беглецы! Сложите оружие, и я обещаю, что перед смертью вы не будете страдать от боли», — донёсся до них голос, раздающийся из низины.
«Не
