Хоть и не злая. Уже хорошо.

* * *

После встречи в ресторане у Насти, конечно, не было желания лишний раз пересекаться со Спиридоновыми-старшими. И благо, что ни повода, ни случая не представлялось: школьная жизнь текла сама, как с горы река, а Диму отец по-прежнему отвозил утром и забирал вечером на машине, и делал это безлико, тихо, в темноте, как ниндзя, что Настю устраивало. Так что всё было как прежде: она тестировала детей – в комиссиях и отдельно, – составляла заключения, прописывала программы, перекидывалась утренними, дневными и вечерними словами с коллегами. Она уже не вела Диму, эта привилегия отошла Динаре (скрип зубов, лязг ментальных внутренностей, и даже маникюр Настя не делала, чтобы ногти глубоко не впивались в сжатые ладони), но некоторые вечера еще проводила с ним – пока ему не пора было ехать домой. Они болтали, рисовали, решали задачи, пили чай – на замену пакетированному принесла листовой, купив к нему в магазинчике неподалеку заварочный чайник (пластиковая крышечка, не до конца сходившаяся отверстием с горлышком), и, надо заметить, чай этот уходил крайне быстро, возможно, была некоторая корреляция с тем, что его заприметила Наташа. Раньше еще слушали музыку, но в последнее время Дима потерял к ней интерес.

Когда узнал, что его оставят в интернате, интерес Димы ко всему снизился. Общался он отстраненно, мелко: Да. Нет. Наверное. Да нет, наверное. Можно. Да, я бы хотел. Спасибо… Анастасия Александровна. Да. Задачи, которые раньше его занимали, занимать стали меньше. Рисовать стал не так активно.

И всё же он рисовал.

Одним вечером посреди весны он рисовал в кабинете диагностов. Наташа с Олей закончили с документами и ушли на час раньше. Дима рисовал зимний вечер: серый снег, темное небо, далекие и миниатюрные свечи многоэтажек. Лист пересекала, делила красно-оранжевая радуга.

– Радуга бывает после дождя… обычно.

– Нет, – ответил Дима.

– Нет?

– Тут – нет.

– Понятно.

Настя смотрела, как Дима выливался гуашью на бумагу. Вот эта красно-оранжевая радуга – это где он такое взял? Откуда она у него появилась? Красно-оранжевая радуга, похожая на горящую спираль лампочки в темноте.

Позже Настя связалась с Димиными родителями еще раз. В последнюю четверть в школе начались дополнительные занятия по рисованию. Высокая нагрузка, нестандартная программа вне общеобразовательного блока. По четвергам, с 17:00 до 18:30 приглашенный преподаватель, безнадежно кудрявая Эльвира Борисовна, занималась с отобранными детьми.

Настя – как ей казалось, весьма оправданно – решила, что для Димы – это то, что нужно. Она созвонилась с Даниилом и после попытки объяснить преимущества этого дополнительного курса была послана куда-то в район конца радуги.

– Послушайте, он проводит в этой школе сколько, восемь, девять часов в день? Мне кажется, за это время вполне реально научить ребенка всему, чему вы там хотите его научить. Мне удобно забирать сына в пять вечера. Школа работает до пяти, и с учетом этого я выстроил свое расписание. Которое подразумевает, что, когда я окажусь дома, мне еще нужно будет заняться определенной работой. Не в половину седьмого, понятно? В пять.

– Хорошо, я поняла…

– Пожалуйста, больше не беспокойте меня подобными вещами. У нас и так дел по горло.

Мышка-норушка

Съела свое брюшко —

И в ямку бух!

Настя услышала это, пока из столовой шла к себе. В ожидании учителя пятиклассники распевали в коридоре. Мышка-норушка съела свое брюшко.

– Что вы такое поете? Кто вас научил?

– Лева, – хихикнула девочка.

И в ямку бух!

Дети раздвинулись и показали Леву. Мальчик стоял у окна и тоже смущенно смеялся. Все они смущенно смеялись.

Настя вздохнула.

– Не пойте это больше. Плохая песня.

Дети как дети. Даже в коррекционке, никуда не деться. Некоторые матерятся (не все из них, впрочем, это понимают), некоторые дерутся. Что видят в семье, то несут. Приходится объяснять. Иногда помогает.

Настя оставила детей позади. Скоро их накроет звонок и учитель позовет в класс.

Отец Димы не одобрил дополнительных занятий, да. Следовало ожидать, но попытаться было нужно. Почему? Занятия пошли бы Диме на пользу. Рисовать он любит, и у него получается (– У вашего сына как раз хорошо получается рисовать. Вы видели его рисунки? – Видел. Красивые, но я бы не сказал, что это прямо гениально. – О гениальности и не идет речи, речь о том, чтобы развить как можно больше… – Послушайте…), так уж лучше делать это под руководством профессионального педагога, а не тайком вечерами под присмотром женщины, которая только дерево нарисовать и может.

Насте показалось это всё очень знакомым.

Она вспомнила начальную школу – уроки музыки. Как они классом что-то пели – уже и не вспомнить что, чуть ли не гимн страны или «У моей России длинные косички». Потом, в конце дня, учитель музыки общалась с Настиной мамой. Настя стояла рядом.

– У нас замечательный хор! Мы регулярно выступаем в разных школах, на соревнованиях. Ездим на конкурсы, иногда даже за границу ездим!

– Ну, здорово, а в чем проблема? – Было видно, что мама хотела побыстрее закончить разговор и пойти домой.

– Только ездить нужно в центр творчества, это недалеко, в соседнем районе.

– А, нет, тогда неинтересно.

– Всего два раза в неделю.

– Нет-нет, не нужно.

– Это бесплатно!

– Ну, что уж тут…

– У вашей Настеньки настоящий талант. Ей нужно выступать!

– Ну, может, у нее есть таланты, из-за которых не нужно ехать на другой конец города, – ответила мама, которая тогда только знакомилась с новым ухажером, целиком была захвачена им и не собиралась возить Настю дальше ближайшей улицы.

– Она хочет петь! – Учитель умоляюще смотрела на маму, будто это ее лишали возможности заниматься в хоре.

Мама же посмотрела на дочь.

– В этом возрасте, знаете, они сами не понимают, чего хотят. Спасибо, до свидания. Всё, пошли, нам домой пора. – Мама, наверное, хотела уже покурить – и к ухажеру.

А Настя хотела петь.

* * *

Настя опять задержалась. Димин отец ехал с какой-то сделки в другой части города и не забрал вовремя. Не забрал вовремя, а как уроки рисования для сына, так мне удобно забирать в пять вечера, не в половину седьмого, придурок.

Понятно.

А на такси Диме не разрешали. Говорили, какое ему такси, он не туда сядет и не туда уедет, маленький гений.

И Настя сидела в таких случаях с ним, чтобы ему не было одиноко. Воспитатели уже расходились по домам, всех детей обычно забирали вовремя, опаздывали ненадолго, а особо любящие даже приходили чуть раньше. Школа превращалась