— Конечно, на кухне.

— Ладно, чёрт с ним! Вот что, забеги на кухню, скажи поварам, чтобы какую-нибудь закуску получше приготовили, а Игнатьичу передай, чтобы взял в аптеке бутылку коньяку и шёл домой. Я через десять минут приду, придётся меня генералу подождать. Сейчас закончу обрабатывать этого бойца, — он кивнул головой на раненого, — ну, а гипс они уж сами наложат, хотя им и трудно приходится. Пашенцева — хорошая операционная сестра, но с гипсом обращаться совсем не умеет. Хорошо ещё, что раненых почти нет, а то бы засыпались. Ну ступай.

Обработав раненого, у которого оказался открытый оскольчатый перелом левого бедра, очистив рану, удалив из неё инородные тела, куски шинели, обмундирования, а также все нежизнеспособные ткани и, убедившись, что крупные сосуды надёжно перевязаны, Борис приказал забинтовать рану и наложить гипсовую повязку «с окном», чтобы можно было рану перевязывать. На всё это ушло, конечно, не десять минут, а добрых полчаса. Но вот, наконец, он сбросил маску, халат и, надев висевший в предоперационной китель, торопливо побежал домой.

Между тем дома у него происходило вот что. Выкурив подряд три папиросы, Тынчеров взглянул на часы и увидел, что он сидит здесь больше двадцати минут. Генерал решил выйти из домика, пройти к операционной и там, хоть издали, попрощаться с Алёшкиным. Он, конечно, ни минуты не сомневался в том, что младший лейтенант его поручение выполнила. Но едва он поднялся, как вместе с ним поднялись и обе собаки, до этого спокойно лежавшие в соседней комнатке около топчана на каком-то половичке.

Он сделал шаг к двери, ведущей в эту комнатку, собаки встали перед ним и довольно сердито зарычали. Поскольку они не залаяли, как это делают обыкновенно многие комнатные собачонки, а лишь зарычали, Тынчеров понял, что, если он сделает ещё хоть одно движение в сторону комнаты, псы бросятся на него. Он был слишком хорошим собачником, чтобы не понимать этого.

Заложник сел в кресло, а собаки как ни в чём не бывало улеглись на свои места и даже начали слегка постукивать хвостами по полу. Прошло ещё около четверти часа, как вдруг оба сторожа вскочили, стали прыгать около входной двери и как-то по-особому повизгивать. Почти вслед за этим в домик вошёл хозяин. Он прикрикнул на собак, отчего те, смущённо опустив головы и поджав хвосты, уныло поплелись в каморку Игнатьича, где и забрались под топчан. Борис, оправляя на ходу китель, направился к ожидавшему его генералу. Пожав протянутую руку, он довольно неуклюже начал оправдываться за своих псов. Тынчеров рассмеялся:

— Да-а, будь на моём месте Зубов, досталось бы тебе! Он собак не любит и боится. Да твои псы, кого хочешь испугают. Они и меня укротили, выйти не дали. А собаки замечательные, и где ты только их достал?

Алёшкин вкратце рассказал историю обеих собак и предложил генералу поужинать.

— Нет-нет, — ответил Тынчеров, — некогда! И так из-за твоих собак я на заседание Военного совета опаздываю. Я уезжаю, передай мою благодарность всем, кто за мной ухаживал, большое спасибо тебе лично. А наказать я тебя всё-таки хочу. Твоего Джека трогать не буду, я понимаю, как он тебе дорог, ну а вот с Сильвой тебе придётся расстаться. Я завтра за ней пришлю. Как хочешь, а я её заберу. Мне тоже хороший сторож нужен, а с тебя довольно и одного. Да ты не думай, я не даром у тебя собаку отбираю, я тебе за это свой приёмник оставляю.

Алёшкин, конечно, немедленно согласился. В глубине души он ожидал более серьёзного нагоняя. А держать двух собак было, конечно, накладно и канители больше.

Когда он сказал об этом Игнатьичу, тот возмутился:

— Как это так? Вот так, ни за что, ни про что отдай ему собаку? Что же, что он генерал, подумаешь тоже! Мы подобрали почти дохлую сучонку, сейчас из неё красавица-собака вышла, сколько я на неё труда положил, и вдруг на тебе — отдать!

Борис, выслушав возмущение старика, понял, что тот так возбуждённо говорил потому, что действительно много сил потратил на Сильву, но, в первую очередь, потому, что уже успел хватить выигранную им «наркомовскую порцию».

Игнатьичу и так спиртного доставалось порядочно. Борис очень редко использовал положенные сто грамм, Шуйская тоже не пила, а Игнатьич исправно получал за всех троих, да тут ещё и четвёртая выигранная добавилась, вот старик и стал почти каждый день не в себе.

Понимая, что Игнатьича сейчас руганью или какими-нибудь увещеваниями не успокоишь, Алёшкин решил подождать до утра и серьёзно поговорить с ним до того, как тот успеет приложиться. А пока только сказал:

— Да он не даром, он нам вместо Сильвы приёмник оставил. Сходи принеси.

Игнатьич немедленно отправился в ту полуземлянку, где жил Тынчеров, и через несколько минут новенький, чёрный, самой последней модели приёмник, питающийся от автомобильного аккумулятора, стоял под столом Бориса. Электрик Котов укрепил антенну на высокой сосне, и с этих пор по поручению Павловского кто-либо из комсомольцев или партийцев ежедневно во время передачи сводок Совинформбюро сидел около приёмника и записывал известия, которые сейчас же распространялись по всему госпиталю. Ранее эти известия поступали в госпиталь на второй или третий день. Борис же иногда слушал передачи и немецкого радио, которое вынуждено было признавать поражение войск фюрера, и, ссылаясь на создавшиеся трудности, укорачивать линию фронта. Вскоре, благодаря приёмнику, госпиталь был обрадован вестью об открытии второго фронта — о высадке англичан и американцев на берегах Франции.

Глава одиннадцатая

Дней через пять после отъезда Тынчерова в госпиталь неожиданно приехал начсанарм. Обойдя с Борисом все его владения, одобрив существовавший в них порядок и согласившись пообедать, Скляров во время обеда сказал:

— Знаешь, Борис Яковлевич (в домашней обстановке они называли друг друга по имени-отчеству), твой госпиталь командующему понравился, и у меня есть к тебе деликатное поручение. Ты помнишь, конечно, что на совещании говорил начальник политотдела, вот мы и начали эти бестолковые «разводы». Ты их на себе испытал, я Шурочку с должности своего секретаря в канцелярию одного эвакогоспиталя перевёл, и теперь то она ко мне, то я к ней езжу. Времени тратим больше, а развод-то не состоялся. Так вот, у командующего армией Старкова тоже есть подруга, до сих пор она работала не то писарем, не то телефонисткой в каком-то отделе штаба. Теперь он её держать там считает неудобным, вот и просит тебя принять эту женщину,