– Э-эм… Я… не понимаю, о чем вы говорите, мистер, это должно быть какое-то…

– Недоразумение, да? Плохо ты подготовился к моему визиту… Видимо, не вполне осознаешь, с кем имеешь дело, мужик, – Даевин достает револьвер и начинает крутить на пальце. – Терпение у меня не долговечное, поэтому рекомендую отвечать. Ты не отвертишься: я услышал, что ты говорил, когда я только вошел, поэтому лучше не тяни, сам же пожалеешь, если выживешь после выстрела, – сказал Даевин, остановив кручение револьвера и направив дуло на лицо мужчины.

– Н-но, мн-мне будет плохо…

– Не тяни, скажи мне все, что знаешь, если не хочешь, чтобы было хуже. Знаешь, я связан с очень высшими чинами, и если я донесу до них информацию о том, что ты в городе распространяешь дезинформацию, являясь монополистом издания газет в городе… Ох, тебе не поздоровится.

– Что? – переспросил мужчина.

– Что? – не понял Даевин и поднял левую бровь.

– Но мне и они сказали, что имеют связи с высшими чинами, и угрожали мне, если я не выпущу вчерашнюю информацию повторно.

– Вот, значит, как. Какой-то высокопоставленный человек не хочет, чтобы народ волновался о пропадающих людях… Значит, либо он настолько милосердный, что не хочет делать народ пугливым, либо сам в этом замешан… Как думаешь, газетчик, есть ли среди нашей элиты добросовестные люди?

– Понимаю, на что вы намекаете. Но что вы хотите от меня узнать? Я лишь представляю газетное издание, я – конечное звено в этой ужасной цепи интриг, о чем бы эти интриги не были.

– Мне нужно узнать, от кого они при-

Дверь главного входа открывается, входит трое мужчин, только у одного из которых длинная черная шляпа, но у всех троих с собой мечи и пистолеты. Даевин сразу понял, что продолжать будет опасно для газетчика: тот еще резко вдохнул, увидев их. Поэтому он продолжил спрашивать уже в другом тоне, поменяв выражение лица.

– Так что, мистер…

– Шаттэ.

– Мистер Шаттэ, нет новостей про поставки экзотических фруктов, как манго и апельсины, на рынки Лейдена?

– Хех, – посмеивается он, невольно поднимая брови, протирая затылок, – мистер королевский защитник, они будут, вы ведь могли просто подождать новых изданий газеты, чтобы прочесть об этом.

– Просто господин мой их очень любит, часто за ними посылает, а их сегодня не оказалось, к сожалению, вот я и поспешил к вам. Но раз я узнал, что хотел, то мне пора уходить, – он встал и направился в сторону главного выхода. – Всего вам хорошего, и вам, молодые люди, – добавил он, обращаясь к новоприбывшим.

Пересечение их взглядов словно остановило время на секунду. Оно было рисковым.

Выйдя из здания газеты, он глубоко вздохнул. Это было слишком волнительно. Без сомнения, это мужчины из той же шайки, что утренние визитеры. Возможно, это часть какой-то банды, но что это за банда, которая посмела прикрываться тем, что у нее связи в верхушке? До какой степени стал коррумпированным Лейден? Даевин понимал, что с этим газетчиком Шаттэ обошелся слишком грубо, но иногда по-другому информацию не выбить. А главное он узнал: кому-то выгодно иметь вести с меньшим количеством похищенных, – кому-то из элиты, возможно, даже парламента. Эта информация довольно ценна, стоит поделиться этим с госпожой. Первые шаги на пути к уничтожению этого зла пройдены.

Гвардеец направился к резиденции Гайис. Войдя во двор, он увидел фехтующую на большом балконе третьего этажа Еву. Даже издалека были видны проблемы ее хореографии, что Даевин захотел подметить.

– Спину держишь неровно! Хватка слабая, меч же отобьют! Волосы собери, они сильно мешают фехтовать!

– Что? – Ева отвлекается на Даевина. – Ты только пришел, а уже меня поучать хочешь. Я все равно буду лучше тебя и хитрее, и я умнее все равно!

– Да ну? Да я тебя без одной руки и без одной ноги могу уделать!

– Что? Ты опять выпендриваешься!

Даевин и Ева общались между собой не как госпожа и подчиненный, а скорее, как друзья. Для остальных это было странным и даже неуважительным с точки зрения Кодекса и традиций службы, но изначальная договоренность Даевина с Евой и одобрение такого решения от госпожи Элизабет Гайис позволили им выстроить именно такие отношения, что Даевин с Евой являются напарниками, при этом Даевину надо помнить, что формально Ева Гайис все еще его госпожа, поэтому защищать ее всеми силами, даже ценой своей жизни – главная его задача.

Когда у них было время, они фехтовали между собой, а в другое время они вместе выполняли задания, выдаваемые госпожой Элизабет. Дуэт был отличным: хаос и беспорядок в лице Даевина и корочка благоразумия в лице Евы.

Пока Даевин поднимался на второй этаж, где находился кабинет госпожи, Ева спустилась, чтобы встретиться с ним.

– Даевин, наконец-то, ты пришел, чего так долго?

– Надо было кое-что узнать, и я, кстати, узнал. У госпожи тоже было ко мне дело, надеюсь, злиться не будет из-за того, что я опоздал.

– Ну, ты же ее знаешь, и тем более – знаешь себя, тебе это с рук сойдет. А что ты узнавал?

– Я расскажу тебе, когда освобожусь, а сейчас нужно к госпоже.

– Я, вообще-то, тоже твоя госпожа!

– Конечно, а я и не спорю, но сначала госпожа постарше.

Даевин открывает дверь, которая находится позади Евы, и заходит к Элизабет Гайис. Та сразу выражает недовольство, ожидая от Даевина достойной причины опоздания.

– Явился не запылился, смотрю. Где тебя носило, Даевин Лоост, почему из всех гвардейцев именно ты являешься таким взбалмошным, м? – несмотря на постановку этого вопроса, тона неудовлетворенности не было, она знала, что Даевин с новостями.

– А это уже дело серьезное, госпожа Гайис, – он присаживается к ней и продолжает, – пропадающие люди, взрослые и дети, – говорит он, разочарованно сжав губы.

– Ты, все-таки, решил вляпаться в это дело… – отвечает она, скептично отводя от него глаза.

– Да, не могу пройти мимо. Знаете ли, люди пропадают. И их пропало так много, что среди простых людей начинает возникать страх, что их тоже похитят. А я не хочу, чтобы в моей стране люди чувствовали себя не в безопасности.

– Да, верно мыслишь. Что ты узнал об этом?

– Вести не из лучших. По ту сторону баррикад, скорее всего, кто-то из элиты.

– Элиты?

– Да, кому-то из верхушек выгодно, чтобы люди думали, что пропадающих меньше, чем оно есть на самом деле, и у меня сильные сомнения насчет того, что это