внезапно возникшее чувство альтруизма, чтобы народ меньше боялся. Иначе не вижу смысла, по которому к газетчику идут подозрительные люди в длинных черных шляпах, чтобы в угрожающей манере уговаривать выпускать новости вчерашнего дня и дезинформировать людей.

– Согласна, – госпожа кивает, поправляя очки. – Дело не чисто. Как обычно, впрочем, – пожимает плечами. – Но ты упомянул «длинные черные шляпы», так? На самом деле, я с такими не знакома. Скорее всего, это какое-то неформальное образование, можно вульгарно это назвать бандой, даже шайкой, которая является прикрытием кому-то из высших чинов, чтобы не задействовать своих служащих в чем-то чересчур ужасном, ведь крайними окажутся как раз бандиты… Что-то мне кажется, что дело это затянется и будет оно глубже, чем можно подумать. У меня есть предположения, но очень надеюсь, что они не имеют ничего общего с правдой. Знаешь что, Даевин Лоост, твой отец мне однажды сказал, что Лоосты все дела доводят до конца, это правда?

– А вы с папой разговаривали? – у Даевина загорелись глаза. – А он что-то обо мне говорил?

– Да, по его рекомендациям я тебе и не даю «скучные» задания. Мы с ним давно знакомы, считай нас хорошими друзьями. Так что, Лоосты доводят все дела до конца?

– Думаю, да, – с неуверенность отвечает Даевин, пытаясь вспомнить всех предков мужчин по отцовской линии. – История моего рода скрытая, я почти ничего не знаю о предках дальше дедушки, только обрывки достижений. Но… если вы хотите именно от меня услышать ответ, то да, любое начатое дело я довожу до конца. Исключений не было.

– Именно этого я и хотела услышать, – улыбается госпожа, глядя на своего гвардейца. – Мне нравится твой настрой, он воодушевляет. В чем точно вы с отцом похожи: оба оптимисты, хотя в манерах… он получше будет.

– Ну, манеры – это формальность, а я люблю прямоту. Так может и грубее, но честнее, не надо строить из себя того, кем не являюсь, а манерным человеком я точно не являюсь.

– Хорошо. Значит так, Даевин Лоост, сейчас иди, отдохни, потренируйся с Евой, которая, скорее всего, сейчас стоит за дверью и подслушивает нас. Займи себя чем-нибудь, я тебе вскоре дам пару наводок, чтобы ты разобрался в деле с пропажей детей. Со взрослыми… посложнее, поэтому сначала разберемся с подрастающим поколением. Пока вы выполняете задание, я буду потихоньку рассылать просьбы расследовать это дело в полицейские участки и детективные агентства.

– Без проблем, – ответил Даевин и встал с кресла, чтобы уходить.

– Проблемы как раз будут, раз на другой стороне кто-то из элит. Вряд ли, конечно, они захотят от тебя просто взять и избавиться, так как моих личных гвардейцев всего десять, пропажа любого человека будет заметна, но все же остерегайся.

– Да, насчет этого… я же сам буду вовлечен в процесс кражи, – хитро отвечает гвардеец, повернувшись к ней только головой, – поэтому буду знать, кто это, кем посланы люди и так далее. Лучше им не трогать меня.

– Конечно, Даевин Лоост, теперь иди.

Даевин вышел из ее кабинета и сразу увидел неловко смотрящую куда-то, в сторону ступенек, Еву. Взгляд ее был беглым – она точно их подслушивала.

– Значит, нас, все-таки, подслушивали, – сказал Даевин, кивнув головой в сторону ступенек на третий этаж.

– Я не подслушивала… не специально, по крайней мере, – это вы разговаривали слишком громко.

– Ну конечно, а где мистер Баттовски?

– Марцин утром сказал, что задержится дома, так как жене надо помочь с чем-то. Так что, какие у тебя новости? Я толком не расслышала дело, о котором ты маме рассказывал.

– Пойдем, – говорит он, показывая путь наверх и продолжая разговор. – Ты следила за новостями города? Если да, то могла заметить, что за последнее время пропадать начало подозрительно много людей, причем бесследно, без вести. Именно по этому делу я сегодня прошелся, даже узнал некоторые детали.

– Нет, за новостями я не слежу. А сколько людей пропало?

– Пять за прошлую неделю, за эту – уже шесть. Цифра слишком большая, меня это смутило, так что я решил вмешаться.

Дальше Даевин рассказывает ей все с самого начала: «Пожилой Химеры», потом про мальчика, и газетчика, к которому приходили люди с длинными черными шляпами.

– Кстати, я же шел к газетчику, – хвастливо повернувшись в ее сторону, заявил Даевин. – Допрос я ему устроил по твоим рекомендациям. Бесстрашие, блеф, угроза.

– Хи-хи, – улыбается она, задирая нос повыше, – и что ты именно у него вызнал?

– Как раз у него и узнал, что за этим стоит кто-то из элиты, руководит этими длинными шляпами. Долго говорить с ним не получилось, в здание пришли трое человек, у них были мечи и пистолеты, а у одного на голове как раз идеальная под то описание шляпа. Я сразу понял, что разговор продолжать не стоит. Начал его спрашивать про новые поставки апельсинов на рынки. Надеюсь, они с ним ничего не сделают.

– Апельсины? Их же мама любит.

– Именно, я просто решил именно эту тему затронуть как отвлекающий маневр. Сильно сомневаюсь, что они в курсе вкусовых предпочтений госпожи.

К этому времени они уже поднялись на большой балкон третьего этажа, где находится широкий арсенал оружия. Ева взяла кинжал и начала им махать, Даевин сел на скамейку, аккуратно положив свой меч на нее. С тех пор, как он пришел на службу к Элизабет Гайис, он стал ей не совсем официальным учителем фехтования. Еве нравилось короткое оружие, которым легче проводить атаки скрытные, исподтишка, чтобы одним хитрым взмахом убить человека – будто она уже это делала, но хочет стать лучше в этом, – также Еве нравились метательные ножи, которые она всегда держит в заднем кармане. Одним из таких она угрожала Даевину при первой встрече, приставив вплотную к шее. А дальнобойное оружие ее не устраивало, что странно, поэтому стрелять она не училась.

Усевшись поудобнее, гвардеец начал следить за движениями Евы. Несмотря на ее постоянные слова о том, что дерется с детства, в технике выслеживалось дилетантское обращение с оружием, что Даевин, как окончивший гвардейский университет, замечал. Слишком широкая стойка ног, из-за чего враг ее роста может прошмыгнуть прямо под ней. Сильно согнутая спина, словно каждая секунда в напряжении, а это быстро приведет к утомлению. Слабый хват ножей и кинжалов – это отдельная тема: скорее всего, даже самый маленький ребенок их сможет внезапно отбить.

– Вместо того, чтобы сидеть и смеяться надо мной, – говорит она, остановив взмахи кинжалом, – давай лучше драться. Устроим спарринг.

– Так ты не мой уровень, – насмехается Даевин, ставя одну ногу на другую, а руку на