– Джаггернауты? Я вроде слышала о них. Лучшие из лучших.

– Да, они самые, одетые в броню с элементами торианской стали и оборудованные в самое лучшее оружие, которое тоже иногда отлито из торианской стали, – выговорил он, еле сдерживая свою несгораемую злость на них. – Я тогда пообещал себе убить людей, которые послали их туда. Ведь эта сила – сила, которую надо использовать только против внешних врагов – была использована против людей, своих же людей… Ах, неприятная тема, – повернувшись спиной к Еве, бормочет Даевин.

– А кого ты там потерял?

– Хм, – он призадумывается… – он попросил, чтобы я о нем забыл и жил дальше, будто его вовсе не было… Вот глупец, как можно такое забыть? Извини, это очень больная тема, – говорит он с голосом, сдерживающим плач, – я ему бесконечно обязан, поэтому выполню его просьбу. Пусть он останется неизвестным.

– Хорошо, не буду доставать, – ответила Ева, смотря в спину лежащему гвардейцу, у которого до пола свисал плащ. Интересный у нас гвардеец на службе, весьма интересный. И как мама нашла такого?

Они добрались до Лейдена к вечеру того же дня, когда почти стемнело. Выйдя из вокзала, они наконец задышали родным воздухом. Только гуляя по своему любимому Лейдену, Даевин заметил, что одежда на Еве смотрится восхитительно: ее белая рубашка, корсет, каштанового цвета штаны с тонкими сапогами такого же цвета. Ее вид отвлекал его от дороги, из-за чего он не заметил торчащую посреди дороги брусчатку и упал, успев приземлиться на руки, однако, выронив ее чемодан. Ева поднимает его видит, как лицо Даевина начинает краснеть.

– Ты чего? – спрашивает она, помогая ему подняться.

– Задумался, – говорит он спокойным голосом и улыбается, – бывает иногда.

Улыбнувшись друг другу, они пошли дальше. Резиденция Гайис уже не далеко. Ева пытается спрашивать у него как можно больше вопросов про Революцию, но его ответы все очень обтекаемые, ничего ей не понятно. Ева о Революции знает только из нескольких книг, изданных под руководством победившей стороны, Нового Правительства, но Даевин был на другой стороне, за честь Короля и Короны, поэтому ей было интересно. Их путь прошел через большой парк, где дети, взяв палки в руки, дрались между собой. Даевина это заинтересовало, поэтому он попросил Еву сесть на скамейку рядом с происходящим и пронаблюдать. Пять мальчиков дрались между собой, создав небольшой эпицентр риска, куда другим нельзя входить. Одному из них, самому высокому, палка попала по губам, из-за чего он упал на землю, прижав руки к губам и начал реветь. Другие четверо, поймав момент, напали на него вместе. Тогда Даевин крикнул тем, чтобы они перестали бить лежачего, но они не послушались, продолжили. Даевин встал и, держась за рукоять меча, подошел к ним. Все дети разбежались, оставив плачущего мальчика и молодого гвардейца наедине. Даевин поднял его и осмотрел губы.

– Ранка небольшая, заноз нет. Приложи чего-нибудь холодного дома, не плачь. Слезами делу, как говорится, не поможешь.

– Они били, я защищался.

– Лежа на земле? Тебе повезло, что не ударили по голове. Возьми палку и дерись стоя.

Когда Даевин потянулся, чтобы достать мальчику его палку, сзади послышались многочисленные шаги. Обернувшись, он заметил, как орда детей с палками бежала в его сторону. Встав, он положил руку на рукоять меча и посмотрел серьезным взглядом в сторону детей. Увидев меч, все они сразу притормозили. Тогда молодой гвардеец придумал, как их успокоить.

– Видите этот меч?

Из толпы послышались выкрики согласия.

– Хотите себе такие же мечи?

В этот раз согласилось еще больше детей.

– Тогда послушайте правило! Не бейте противника, который лежит перед вами и не может ответить и – тем более! – толпой. Так делают только бандиты! Вы бандиты?

Дети разом прокричали, что нет. Затем один из них спросил у Даевина, сующего меч обратно в ножны.

– А вы не украдете Мику?

– Нет, – отвечает Даевин, – зачем я его должен красть?

– У нас во дворе мальчик пропал вчера, на улицу сегодня не вышел, его мама плачет, папа тоже плакал вчера.

– Странно, – ответил Даевин, почесав щетинистый подбородок, – странно. Где живут его родители?

– Вот в том доме, – мальчики показали на одноэтажный дом с полуразрушенной табличкой на восточной части парка.

– Хорошо. Я об этом позже разузнаю, если не забуду. Теперь мне пора, запомните: толпой на одного – нечестно, а лежачего – не бьют, поняли?

Толпа крикнула: «Да!»

Улыбаясь детям в ответ, Даевин вернулся к Еве, которая готовилась спросить его о чем-то.

– И часто ты к детям лезешь с нравоучениями?

– При любой возможности.

– И зачем?

– Меня однажды научили, теперь я сам учу.

– Что ты имеешь в виду?

– Это было давно…

– Ну скажи!

– Ладно, ладно.

Воспоминание Даевина Лооста:

«Меня в детстве за одной шалостью поймал жуткий на вид мужик. Весь в черном, у самого черная щетина и длинные черные волосы. У него было два меча, кстати, один из которых черный. Я хотел его проучить, как и всех остальных взрослых, кто посмел меня остановить. Но он словно был готов ко всему: остановив все мои удары, увернувшись от камней из моего кармана, он лишь посмеялся надо мной в конце, смотря на меня, уставшего и севшего на землю мальчика. Когда я посмотрел вниз, думая о том, как теперь убежать от него, заметил, как он подошел ко мне и присел. Взяв своими длинными пальцами меня за челюсть и подняв, чтобы лицо мое смотрело прямо на него, он посмотрел мне прямо в глаза своими суженными серыми, которые сначала меня даже напугали.

– Черты лица отцовские, но поведение, – он цокает, отрицательно кивая, – подводит. Он был намного спокойнее, чем ты, Даевин.

– А вы кто?

– Друг семьи. А ты, Даевин, вижу, снова шалишь, пока отец не видит?

– А я и при папе могу!

– Хорошо, я ему так и скажу, что ты у одних лазишь по чужим огородам в поисках алычи, а у других – ломаешь окна, бегая по крышам. Он обрадуется такому поведению сына, да?

Даевин, смотрел вниз, чувствуя за собой вину.

– Нет, – ответил я, долго думая, – а вы не расскажете?

– Ответь на вопрос, маленький Даевин, кем ты хочешь стать?

– Я буду лучшим гвардейцем, когда вырасту, буду людей защищать!

Типичный ребенок, полный противоречий, подумал тот мужчина.

– А почему ты портишь людям жизнь, если хочешь быть гвардейцем? Разве гордые гвардейцы обижают людей вместо того, чтобы защищать их, а?

– Нет, но я…

– Не нокай, Даевин, а покажи этим взрослым людям,