У меня была подруга, нам тогда по тринадцать лет было. В общем, шел я с ней домой. Тогда подруге приспичило купить мороженого, и я согласился, как джентльмен, зашел в магазин и начал выбирать мороженое по вкусу. С улицы послышался резкий крик, который мгновенно оборвался, словно кому-то закрыли рот. Я побежал наружу и не увидел своей подруги, только грязный след остался, который вел в темный переулок. Я пошел по этому следу и дошел до нужного места. В этот момент загорелись лампы на столбах, и я увидел там двух людей, которые, начали срывать одежду с девушки. Один снимал одежду, второй держал за руки и закрывал ей рот, чтобы слышно не было. Но все же крик пробивался через руку, голос я сразу узнал: они поймали мою подругу! Меня тогда словно ошеломило, я сразу достал свой кинжал, который всегда раньше носил с собой, и начал медленно к ним подходить, встав в защитную позу. Когда я находился уже в опасной близости, один из них заметил меня и сказал второму. Оба тогда посмотрели на меня и сказали, чтобы я шел домой.

– Ты кто такой вообще, пацан, дуй домой!

– Отпустите мою подругу, иначе я вас в живых не оставлю!

– Ха-ха, смотри-ка, что мямлит малой, да ты хоть знаешь с кем…

Тот, который держал руки и рот встал и начал подходить ко мне, размахивая ножом, который он достал из заднего кармана. Я не отступил и побежал на него. Он, не ожидая такого нападения, запнулся, и это позволило мне нанести удар его руке. Попал я по артерии, из-за чего кровь хлынула из руки. После этого я всадил кинжал ему прямо в живот, повалив на землю. Первый был готов, а я перешел ко второму. Этот уже был без оружия, поэтому захотел убежать, но я его быстро догнал и вонзил кинжал в шею, запрыгнув на него. Второй тоже упал. Вытерев кинжал об его одежду, я вернулся к подруге, протянул руку, чтобы она встала. Однако… Она отвергла меня и, закричав еще громче, убежала. С того вечера мы не общались.»

– Для первого раза вполне… жестоко, но неплохо, – отшучивается Даевин. – А что с их телами потом стало?

– Эм, – Роберт задумался, потирая лоб, – не знаю, я сам испугался и убежал оттуда. Вроде их нашли уже на следующий день. Благо, подруга замолчала об этом, поблагодарив позже, иначе светила бы мне тюрьма.

– Глупая девушка убежала от человека, который спас ее от смерти, – жалуется Ева. – Иногда я не понимаю таких девушек. Она хотела, чтобы убили ее, а те двое насильников в живых остались? Ты все правильно сделал, Роберт.

– Я бы попробовал их остановить, не убивая при этом, – говорит Даевин, – в тринадцать лет я уже знал многие приемы. Меня отец этому учил. Кстати, он мне говорил, что обойтись без убийств можно всегда, а иногда – даже без драки.

– Легко говорить, когда сам не проходил через такое, – буркнул себе нос Роберт.

– Я был в центре событий Революции, которая произошла в Лейдене пару лет назад. Несколько раз был на грани жизни и смерти, – Даевин сморщил брови и стал разговаривать на повышенных тонах, – я потерял одного своего друга тогда! Я еле смог выполнить важное задание, которое поспособствовало компромиссу в итоге Великой Революции. Так что вам, скорее всего находившимся далеко от мест событий, лучше не говорить о том, через что я проходил, а через что – нет!

– Да ладно тебе, успокойся, – смеется Роберт, – я же вижу по взгляду, ты голодный! Скоро дойдем до одного места, там готовят лучшее мясо в городе, ты же ешь мясо?

– Конечно, ем, – расслабившись, отвечает Даевин. Роберт знает, как угодить людям.

Дойдя до маленького ресторана, они сделали заказ и пообедали. Даевин и Ева, пользуясь положением, снова заказали себе много еды, оставив Роберта недовольным после заказа. Но недовольство было недолгим. Они поделились небольшой информацией друг о друге, рассказали о планах, повеселились, и, после завершения обеда в ресторане, разошлись. Роберт сказал, что пойдет допрашивать бандитов об их хозяине, а Даевин и Ева поедут обратно в Лейден.

Собрав в гостинице все свои вещи в чемодан и рюкзак, Ева с Даевином помчали на вокзал, где, купив билет, начали ожидать приезда своего поезда. Когда началась посадка, Даевин в последний раз посмотрел на этот серый город, в котором наконец выступило солнце, и зашел внутрь.

– О чем думаешь, Даевин? – спрашивает Ева, смотря на задумавшегося гвардейца, сидящего перед ней в их купе. – О той женщине?

– Нет, с этим уже все. Если и есть иной мир, она, скорее всего, покоится с миром. А так, я подумал о значке с короной, почему мне твоя мама не дала его? У всех ее гвардейцев он есть, у Роберта есть, а у меня, – он показывает пальцем на место, куда обычно прикрепляют значок, – его нет.

– Это не то, что должно тебя волновать, – смеется Ева, махнув рукой, – это даже хорошо, ведь ты не будешь притягивать к себе лишнее внимание. Я слышала, что некоторые люди за такие значки дают «хорошие деньги». А для королевского защитника потерять значок – это в любом случае плохо: либо тебя убили, либо насильно отобрали, после чего ты будешь изгоем, если хозяин не особо добрый, даже несмотря на условия потери.

– Ну и ладно, – вздохнул Даевин и лег на кровать. – Если будет что-то нужно, разбуди.

– Мне сейчас нужно, – сразу отвечает Ева. – Мне интересно, чем ты во время революции занимался? И кого ты тогда потерял?

– Во время революции? – переспрашивает Даевин ее, лежа на спине, подложив руки под голову. – Ну-у… Я поднимал восстание в университете. Когда нам дали приказ сдерживать бунтующий народ, я выступил против, потому что не хотел идти против людей. Благодаря мне – или из-за меня, зависит от точки зрения – сгорела та часть университета, в которой сейчас находится расширение университетского двора для тренировок.

– И тебе сошло с рук?

– За мной пошли первыми мои друзья, затем некоторые знакомые, потом и учителя, дошло до капитана Догеля, который сначала был против… я его потом переубедил. В итоге, благодаря нашей поддержке, люди отвоевали университет. Их тогда заметили и приняли серьезные меры… Послали джаггернаутов. По слухам, один такой может уничтожить несколько десятков солдат без единой проблемы. Знаешь, почему народ проиграл? Потому что джаггернаутов там было двадцать и против них была лишь масса немощных людей, где лишь изредка встречались гвардейцы, которые могут сражаться с ними на равных.