регулярно прибывать корабли с американским серебром. Ценный груз поступал из Севильи и Барселоны в Центральную и Северную Европу. Таким образом, через лигурийские города проходили несметные богатства, необходимые для борьбы во Фландрии и финансирования Weltpolitik[248] Габсбургов. Генуэзские банкиры ссужали огромные суммы в счет грядущих поступлений серебра из Америки и не оставались внакладе на момент прибытия этого ценного груза и платежей. В результате Генуя заняла место, принадлежавшее прежде в финансовом мире Лиону и Антверпену. В предшествующую эпоху крупнейшим центром торговой и финансовой деятельности становились трехмесячные ярмарки в Безансоне в провинции Франш-Конте. Начиная с 1579 г. они переместились в Пьяченцу. Этот город был расположен относительно недалеко от Генуи, и на протяжении всего XVI в. и позднее он оставался под ее контролем. Речь шла о гигантских суммах. По приблизительным подсчетам, в 1580 г. она исчислялась суммой 37 млн скуди, а через несколько лет — 48 млн скуди. Разумеется, всегда существовал риск срыва платежей со стороны несостоятельной в финансовом отношении испанской короны: начиная со знаменитого кризиса 1557 г. банкротства повторялись с пугающей периодичностью. Но генуэзские банкиры умели застраховать себя от последствий подобных бедствий и в случае финансовых потерь возмещали их (хотя бы частично) тем, что получали от Испании новые права на откуп налогов или же земельные владения. Пожалуй, ни один из итальянских городов не извлек такой выгоды из вызванного «революцией цен» подъема европейской экономики, как Генуя. Вслед за банковским делом стали бурно развиваться ремесла и небольшие мануфактуры — обработка кораллов, производство шелка и бумажной продукции. Вместе с тем экономическая эйфория в значительной мере способствовала окончательной кристаллизации структуры общественных отношений. Расцвет Генуи во второй половине XVI в. связан прежде всего с подъемом сосредоточенной вокруг Банко ди Сан-Джорджо финансовой олигархии, что, в свою очередь, сопровождалось усилением аристократического характера социально-политической структуры города и его владений. Новой вехой на пути укрепления олигархии стал произведенный Андреа Дориа в 1528 г. государственный переворот. Сложная реформа государственного устройства, в соответствии с которой избирательная система должна была сочетаться с жеребьевкой, послужила прикрытием для преобразования государства в интересах олигархии. Сам Дориа фактически взял на себя роль посредника в противоборстве политических сил города. Причем «старая знать», состоявшая из выходцев из древних родов и крупных банкирских династий, связанных с Банко ди Сан-Джорджо, получила заметное преимущество перед так называемой «новой знатью», включавшей в себя представителей торгово-промышленных слоев города. Последние не преминули выразить свое недовольство сложившейся ситуацией, свидетельством чему стал второй в истории Генуи XVI в. государственный переворот. Речь идет о подготовленном в 1547 г. семьей Фиески заговоре и последовавшем за ним народном восстании. Попытка потерпела крах, и неумолимый Андреа Дориа использовал этот провал как предлог для дальнейшего усиления олигархического элемента в социальной структуре Генуи. В результате одна четверть членов Большого совета получали свою должность не путем жеребьевки, а назначались главами Банко ди Сан-Джорджо. Что же касается членов еще более урезанного Малого совета, то они избирались не жребием среди всех знатных горожан, а назначались членами реформированного Большого совета. Лишь в 1576 г. представителям «новой знати» удалось добиться частичного реванша, например пересмотра конституционного устройства государства и облегчения усилившегося налогового бремени. Однако незначительные перемены в государственном устройстве не могли изменить утвердившуюся тенденцию: отныне политическая жизнь Генуи все в большей мере определялась интересами и экономической мощью крупной финансовой олигархии, возглавлявшей Банко ди Сан-Джорджо. С 1576 г. до самого конца Генуэзской республики ее конституция уже не претерпевала значительных изменений, а внутренние политические баталии постепенно сошли на нет. Это, в свою очередь, свидетельствовало не столько о достижении социального равновесия, сколько о завершении многовекового процесса кристаллизации общественных отношений.

В конце XVI в. правители Генуи преследовали в своей деятельности скорее экономические, чем государственные интересы. Со временем все больше проявлялся контраст между могуществом знаменитых генуэзских финансистов и Банко ди Сан-Джорджо, с одной стороны, и слабостью политического устройства — с другой. И хотя власть имущие горожане ссужали гигантские суммы испанскому королю, без его помощи Генуя едва ли смогла бы самостоятельно подавить восстание корсиканских горцев. Вместе с тем из всех итальянских городов она оказалась наиболее независимой и устойчивой к внешнему влиянию. Отправив своих мореплавателей бороздить моря и океаны, Генуя стала одной из первых международных финансовых держав в Новой истории. Возможно, в этом нашла отражение и сама суть итальянской истории во второй половине XVI в.

Рим и Папское государство

При папах второй половины XVI в. Рим был не только столицей огромного государства, северные границы которого после завоевания Феррары в 1598 г. достигали долины р. По, но и центром обновленного и агрессивного католицизма Контрреформации. Начиная с эпохи Юлия II и Льва X в Риме шло грандиозное строительство. Ни один итальянский или европейский город, будь то Венеция, Париж или Лондон, не переживал в XVI в. такой впечатляющей застройки и перестройки, какая происходила в Вечном городе. За это время в Риме были построены или отреставрированы 54 церкви, возведены 60 дворцов знати, 20 вилл, жилые дома для 50–70 тыс. жителей и два новых квартала. Кроме того, были проложены 30 новых дорог, а также три отреставрированных акведука, обеспечивавших при помощи 35 общественных фонтанов снабжение города водой даже в высокой его части. Таковы лишь некоторые данные строительного бума в Риме в XVI в. Нельзя не упомянуть в связи с этим о таких знаменитых памятниках той эпохи, как купол собора Св. Петра (его открытие произошло в праздник Рождества в 1589 г. и было отмечено залпами пушек замка Сант-Анджело), Ватиканский и Латеранский дворцы, Палаццо Монтекавалло (ныне Палаццо Квиринале — Квиринальский дворец) и Колледжо Романо. Любой, кто хоть немного знаком с топографией современного архитектурного Рима, не подвергнет сомнению свидетельства вернувшихся после долгого отсутствия путешественников XVI в., уверявших, что город изменился до неузнаваемости. Правда, они не только восхищались новыми зданиями и прямыми улицами, лучами расходившимися от больших площадей, но и с растерянностью, а порой и грустью отмечали исчезновение знакомой улочки или уголка. Строительная лихорадка сопровождалась, как это нередко случается в истории, горячкой уничтожения. В 1581–1582 гг. ради возведения главного дома иезуитов — Колледжо Романо — был стерт с лица земли целый квартал. При этом не останавливались и перед ликвидацией памятников античного и средневекового Рима. Так, при строительстве моста Сикста использовались каменные глыбы Колизея, а при возведении Ватиканского дворца — мрамор из церкви Сант-Адриано, которая, в свою очередь,