С точки зрения Саши, объяснение выглядело если не глупым, то сильно натянутым. Да и не заметила она за Мишей Лаврушкиным склонности к хамству и грубому поведению. С ней он был сама любезность.

За разговором они дошли до ворот усадьбы. Перед входом в дом стоял большой черный автомобиль, такой основательный, что Саша бы не удивилась, окажись он бронированным. На крыльце, облокотившись на перила, стоял и разглядывал пространство Дмитрий Макаров, муж архитектора Елены Бесединой.

– Здравствуйте, Дмитрий, – поздоровалась Саша, – мне сказали, что Александр Федорович здесь. Я могу его увидеть?

– Да, они в доме, осматривают вместе с моей женой масштабы бедствия, – Макаров засмеялся. – Даже я уже успел утомиться. А они без устали обсуждают восстановление лепнины. Дату инструментального осмотра уже определили, застряли на особенностях эстетической гармонии испорченных и потерянных частей с нетронутыми. Я сбежал. Пройдете внутрь или позвать вам Аржанова?

Саша вовремя сообразила, что о своем открытии, связанном с тайной аржановского происхождения, вряд ли стоит говорить при свидетелях.

– Позовите, если можно. Я бы хотела поговорить с ним наедине.

Макаров покосился на переминающегося рядом с ноги на ногу Матицына, но ничего не сказал.

– Я пока тут все посмотрю, – пробормотал тот. – Очень красивое место. Очень. И не только лепнина. В целом усадьба устроена просто изумительно. Так рационально. И так выигрышно смотрятся от дома река и лес. Умели строить в прежние времена. Воистину умели.

И вновь его оживление показалось Саше наигранным, искусственным. Впрочем, ее внимание было отвлечено вышедшим из дома Аржановым. Все-таки нужно признать, что немолодой уже бизнесмен очень хорош собой. Повезло этой Злате.

– Здравствуйте, Александра, вы хотели меня видеть?

Саша в изумлении смотрела на него. Откуда Аржанов мог знать о том, что она его ищет, если Дмитрий Макаров даже не тронулся с места, чтобы войти в дом. Видимо, смятение отразилось на ее лице так явно, что Аржанов поднял вверх обе ладони.

– Спокойно. Ничего сверхъестественного. Никакой конспирологии. Мне позвонила Марина, сказала, что вы меня искали и направились сюда. И господин Матицын тоже.

Он мельком посмотрел на бизнесмена, и тот под этим взглядом сжался, словно пытаясь стать меньше ростом.

– Да. Александр Федорович, мне надо с вами поговорить.

– Что-то еще случилось?

– Нет, – поспешила успокоить его Саша. – Вернее, случилось, но давно.

– Давайте прогуляемся, – предложил Аржанов. – Дойдем до реки. Если вы не очень тепло одеты, то в машине есть пледы.

– Нет, все в порядке, – заверила Саша.

– Дмитрий, передайте Злате, что я скоро вернусь. Господин Матицын, если у вас ко мне срочное дело, то подождите. Если нет, то я назначу вам аудиенцию вечером, после ужина.

Он так и сказал – аудиенцию. Звучало солидно и уничижительно одновременно. По крайней мере, уши у Матицына вспыхнули.

– Я с вашего разрешения осмотрю усадьбу и вернусь на базу. Согласен поговорить вечером.

– Вот и отлично. После ужина я сам вас найду. А пока можете осматривать тут все, что захотите. Мне не жалко.

Не обращая больше ни малейшего внимания на рассыпавшегося в благодарностях бизнесмена, Аржанов сделал приглашающий жест, и они с Александрой пошли по тропинке, ведущей к реке.

– О чем вы хотели поговорить, Саша?

– Александр Федорович, когда вы узнали о том, что являетесь потомком владельцев этой усадьбы? – бухнула она без церемоний.

С этим человеком недомолвки все равно были бессмысленны. Она была уверена, что он читает других людей, как открытую книгу. Аржанов не остановился, просто искоса посмотрел на нее.

– Браво, признаться, я вас недооценил. Откуда вы об этом знаете?

– Потом обязательно расскажу, – пообещала Саша. – Но, чур, вы первый.

– Хорошо. – Аржанов вздохнул. – О том, что наши корни отсюда, я с самого детства знал. Мама рассказывала. Ее отец умер, когда она еще совсем маленькая была. Фронтовые раны. Она была поздним ребенком, так что воспоминания об отце у нее остались скудные. Разумеется, она о нем у матери своей, моей бабушки, выспрашивала. Но та знала немного. Лишь то, что у деда происхождение дворянское и у его семьи даже усадьба была. Неподалеку от деревни Глухая Квохта. Мама моя всю свою жизнь мечтала сюда приехать, чтобы своими глазами увидеть дом, в котором дед родился и вырос. Но, разумеется, так и не смогла этого сделать.

– Почему? – не поняла Саша.

Аржанов вздохнул.

– Видите ли, я вырос в неблагополучной семье. Мама рано осталась круглой сиротой. Бабушки не стало, когда ей шестнадцать только-только исполнилось. Она устроилась в леспромхоз уборщицей. Без образования, без связей. Замуж выскочила рано, как только позвали. И вскоре мой отец начал пить. Запойно. Страшно. Он очень быстро окончательно опустился. Просто до скотского состояния. Нигде не работал, у матери получку отбирал и пропивал. А нас у родителей было четверо. И мы жили в беспросветной нищете. На хлеб не всегда хватало, какие уж тут поездки в дворянские усадьбы.

Саша ушам своим не верила. Кто бы мог подумать, что детство чуть ли не олигарха Аржанова оказалось совсем не безоблачным. За разговором они дошли до берега реки, совсем недавно скинувшей ледяные оковы, и остановились, глядя на неспешный бег воды.

– Мама то беременная, то кормящая. Отец ее бил смертным боем, когда она деньги отдавать отказывалась. Да и просто так бил тоже, для острастки. Когда я постарше стал, то уже вступался за нее, так и мне доставалось, конечно. Мама, разумеется, болела сильно. От голода, ведь любой лишний кусок нам совала. А когда мне было двенадцать лет, она умерла от подпольного аборта. В общем, своей семьей я никогда не гордился и копаться в ее прошлом не собирался до тех пор, пока…

Он замолчал, устремив глаза куда-то вдаль.

– Пока вас не нашел Петр Вершинин?

Аржанов вынырнул из своих дум.

– Что? Нет? Никто меня не находил. Пока в моей жизни не появилась Злата. Я ей как-то рассказал, что моя несчастная мать на самом деле была дворянкой, и моя мудрая жена сказала, что я должен воплотить в жизнь материнскую мечту и увидеть эти места. Злата тогда ждала второго ребенка, так что я поехал в Глухую Квохту один. Увидел красоту этих мест, и словно током меня ударило. Будто гены, и вправду, пальцем не выковыряешь. Здание усадьбы тогда уже заброшенное стояло, и я сразу понял, что его обязательно выкуплю. Это оказалось непросто, почти шесть лет ушло. За это время я еще купил землю и