Если в Ленинграде заблуждались многие, то в московском Главном командовании – почти все. Так было с самого начала войны. Вечером 22 июня, в 21 час 15 минут, всем фронтам было приказано начать немедленное контрнаступление и отогнать немцев назад в Германию. Балтийское командование во взаимодействии с Западным фронтом должно было гнать немцев через границу в район Сувалки. Столь оптимистический приказ мог отдать только штаб, находящийся где-то далеко в море[81].

Эти нереальные указания генерал Кузнецов пытался выполнять с одним, правда, изменением. Он изменил направление операции: вместо Сувалки – Тильзит. Недавно проводились маневры, где осуществлялось наступление на Тильзит, командиры хорошо знали местность. К тому же за десять часов до этого он уже дал приказ о наступлении на Тильзит и не мог его отменить. Правда, замена Сувалки Тильзитом означала отсутствие взаимодействия с Центральным фронтом, который тоже поведет наступление, но об этом Кузнецов, по-видимому, не подумал.

Неудача операции была предрешена. Некогда было готовиться, мало было самолетов, артиллерия не имела боеприпасов и средств передвижения, танкам не хватало горючего. У Кузнецова была плохая связь с армиями, у армий – с дивизиями.

8-я армия Собенникова сделала героическую попытку осуществить контрнаступление. Наспех собранные танковые силы 8-й армии столкнулись с 4-й немецкой бронетанковой группой, большинство бесценных советских танков было уничтожено.

В этой отчаянной борьбе участвовала и 28-я танковая дивизия под командованием полковника (впоследствии генерала армии) Ивана Черняховского, талантливого специалиста по бронетанковым войскам. Когда его дивизия стремительно продвигалась к фронту, он получал приказы, но не имел времени на разведку и подготовку. Уже его 55-й танковый полк вел огневое сражение с 1-й танковой дивизией немцев, и Черняховский с помощью остатков 125-й стрелковой дивизии решил пробиваться к Шяуляю.

23 июня в 10 часов вечера он предпринял атаку и на 5 километров отогнал немцев. На дороге Калтиненай – Расейняй рота немецких мотоциклистов была сметена. А на севере 2-я советская танковая дивизия атаковала немецкую танковую колонну, наступавшую по шоссе Тильзит – Шяуляй. Бой быстро перешел в крупное танковое сражение, первое на Северо-Западном фронте, оно бушевало на площади примерно в 64 километрах от Калтиненай до Расейняй, в нем участвовало почти 1000 танков. И 2-я советская танковая дивизия возле Скаудвиле уничтожила свыше 40 немецких танков и 18 орудий. Но в конце дня 2-я дивизия была окружена 41-м немецким моторизованным корпусом. Удалось вырваться при поддержке 12-го советского механизированного корпуса, но потери были страшные.

В 28-й дивизии Черняховского вначале, на 25 июня, было 84 танка, главным образом старых. К ночи все они были уничтожены, бронетанковой дивизии больше не было, лишь бесформенный остаток разгромленных боевых сил. Москва торопливо выхватила из резерва Ставки отборную 21-ю бронетанковую группу, дав приказ ей удержать северный берег Западной Двины (примерно в 120 километрах от линии фронта).

21-й бронетанковой группой командовал генерал армии Д.Д. Лелюшенко, крепкий, опытный танкист. Он создал этот корпус весной 1941 года и подобрал отличных командиров. 42-й танковой дивизией командовал Николай Войков, имевший хорошую теоретическую подготовку и боевой опыт. 46-й танковой дивизией командовал Василий Копцов, его имя прославилось в танковых сражениях на Халхин-Голе, это был один из лучших молодых командиров Красной армии. 185-й моторизованной дивизией командовал Петр Рудчук, Лелюшенко его знал со времен Гражданской войны, оба служили в 1-й Конной армии Буденного.

Войска Лелюшенко были хорошо обучены, сравнительно хорошо вооружены, хотя вместо 400 новых КВ и Т-34, которые были им положены, имелось только 97 старых танков[82]. Когда началась война, Лелюшенко с горечью вспоминал свой разговор месяц назад с генерал-лейтенантом Яковом Федоренко, начальником управления бронетанковых сил Красной армии. Федоренко заверил, что его корпус получит положенные ему танки полностью к 1942 году.

«А если война?» – поинтересовался Лелюшенко.

«У Красной армии без вашего корпуса хватает сил», – отвечал Федоренко.

22 июня Лелюшенко был в Москве на совещании в штабе, ему приказали немедленно вернуться в свой корпус, находившийся к северо-востоку от Двинска (Даугавпилса), и 23 июня он вернулся. В тот день он получил 96 противотанковых орудий; но его части, дважды подвергнутые атаке немецких бомбардировщиков, понесли серьезные потери в живой силе, боевой технике, топливе, а ответить противнику им было нечем: не было зенитных орудий. 24 июня он получил из Бронетанковой академии два батальона, оснащенные старенькими танками БТ-7, и затем реорганизовал свои силы таким образом, чтобы каждая танковая дивизия имела 45 танков, а также включала моторизованные части и артиллерию. 25 июня корпус опять сильно бомбили, но в конце дня он получил зенитные орудия. Были сбиты два «Юнкерса-87», один из немецких летчиков сообщил, что видел всего в 16–24 километрах юго-западнее Двинска немецкую танковую колонну.

Лелюшенко получил приказ от Тимошенко направить корпус в район Двинска, не дать немцам захватить город и переправиться через Двину. В 4 часа дня 25-го, подвергаясь тяжелым атакам с воздуха, корпус Лелюшенко продвигался к Двинску.

Танки с грохотом прошли через маленький городок Дагду в 80 километрах восточнее Двинска. У дороги лежала окровавленная маленькая девочка, взрыв бомбы разворотил ей ногу, она была в сознании и все время звала мать. Лелюшенко этот случай долго не мог забыть. Генерал приказал адъютанту срочно отправить ее в медчасть.

Лишь 27 июня Лелюшенко подошел к Двинску на расстояние выстрела, его войска рассредоточились на разрозненных участках лесных зарослей. И тут появился генерал-лейтенант Сергей Акимов, заместитель командующего Северо-Западным фронтом генерал-полковника Ф.И. Кузнецова, усталый, покрытый пылью, обожженный солнцем. Казалось, он не спал много дней. То, что он сообщил, было малоутешительным. Ему дали 5-й парашютный корпус и местных добровольцев, приказав удерживать Двинск до прибытия 21-го корпуса Лелюшенко, но 8-я немецкая танковая дивизия отбросила его из города. Он доложил Кузнецову: «Наша атака отбита, отдельные части проникли в город с севера и северо-запада, но они были отброшены, как только немцы получили пополнение. Причины поражения заключаются в отсутствии у нас танков и недостаточности артиллерии (только 6 орудий), а также в слабом прикрытии с воздуха».

Генерал Акимов сообщил, что 21-й корпус переходит в 27-ю армию генерал-майора Берзарина, который командует 80-километровым фронтом, прикрывающим Западную Двину от Ливаны до Краславы. И Акимов устало согласился, когда Лелюшенко предложил отбросить немцев из Двинска и создать линию прикрытия от 16 до 90 километров длиной на северной стороне Двины.

Рано утром 28-го Лелюшенко перешел в наступление. В 7 часов утра